Правда о серебряной фотографии

(к вопросу противостояния «пленки» и «цифры»)

Иллюстрации к данному материалу представляют собой «сканы» с черно-белых 35-мм негативов.

Массы - это матрица, из которой в

 настоящий момент всякое привычное

отношение к произведениям искусства

выходит перерожденным.

Вальтер Беньямин

http://www.out-line.ru/ben.html

…цифровые фотографии чем-то похожи на

виртуальных женщин - они выскакивают

 на экранчик по первому нажатию кнопки,

 не требуют ни цветов, ни луны с неба, но,

 увы, - состоят из единичек и нулей.

Антон Вершовский

http://photo-element.ru/analysis/film/film.html

Сразу же вынужден заявить: техническую сторону противостояния «пленка-цифра» оставлю в стороне. Рано или поздно динамический диапазон матрицы доведут до фантастической величины (вообще-то уже довели при помощи технологии HDR…), с шумами на высоких значениях светочувствительности худо-бедно справятся (или придумают "обманку" типа хитрой замены "подлинных" пикселей на выдуманные компьютером...). Не при нашей жизни – так в будущем, которое, надеюсь, будет светлым. Если оно вообще настанет. Корень противостояния лежит в иной плоскости. Назову ее «полем духовной битвы», и пролегает эта плоскость по человеческим сердцам. Об этом и буду говорить ниже.

По образованию я инженер (Московский полиграфический институт, специальность «фототехника») и смею напомнить «технарям, что в свое время было противостояние «пленка-пластина», ибо  у пленочной основы множество недостатков, а прецизионная фотография (в частности, в области ядерных и космических исследований) немыслима без светочувствительной эмульсии, политой на твердую основу (1). Пленка деформируется, пересыхает, царапается, слипается, накапливает статический ток, в общем, страдает многими недугами. Старые фотографы, например, Йозеф Судек, принципиально снимали на пластины, а к пленке относились, как… ну, нынешние апологеты пленки к «цифре». Если оглянуться на истоки фотографической технологии, вспоминается дагеротипия, процесс, продуктом которого становятся практически вечные серебряные платины. Ведь стеклянные пластины тоже несовершенны, ибо хрупки… А можно шагнуть еще глубже, припомнив, как в эпоху Ренессанса рисовали при помощи камеры обскуры. И так даже – к наскальным рисункам… То, что мы именуем «творческой фотографией» - условность, некая игра, для которой не установлены четкие правила. В этом плане матрица, пленка, пластина, серебряная дощечка – лишь технологические ухищрения. Смена типа плоского носителя – не революция. Переворот в сознании человечества вызовет технология голографии, массовое внедрение которой не за горами. Скажу, почему. Фотографический аппарат имитирует работу глаза. Голография моделирует работу мозга. В принципе, эта технология уже существует, вопрос только в устройствах, позволяющих хранить терабайты информации и в стоимости "бытового" комплекта голографической системы (2).

Это, так сказать, вводные слова. В качестве же преамбулы привожу следующее соображение. Отстаивать преимущество серебряной фотографии в Сети – глупейшее занятие, ибо невозможно показать, собственно, продукт: «бумажный» фотоотпечаток. Приведенные здесь сканы с пленок – все же цифровое фото, точнее, изображение, полученное при помощи ЦИФРОВОГО сканера.

Есть и другой «конец палки»: живое общение, при котором люди показывают друг другу «бумажные» фотоотпечатки, изготовленные вручную, обсуждают их, также как и «сетевые контакты», сопряжено с некоторыми препятствиями. Дело в том, что «роскошь человеческого общения», которую Антуан де Сент-Экзюпери называл величайшим богатством на Земле, не способствует абстрагированию от ситуации. Ты проникаешься симпатией к собеседнику, боишься его обидеть фразой: «Ну, это слабенько…»; либо испытываешь легкую неприязнь и подспудно стараешься поддеть… Это и есть, нормальные человеческие отношения, есть иной уровень, который именуется «войной». А «поругать-пожурить-поддеть» - вполне адекватное ролевое поведение. Есть одно «но»: правды в живом общении не сыскать. Правда как раз и приводит к размолвке и последующей войне. Общение вживую приносит моральное удовлетворение, оно оказывает психотерапевтический эффект.

Сетевые «игры», Интернет-публикации, форумы – не только суррогат живого общения, но и своеобразная анархия. «В столовой, в бане, в поезде, в Интернете все равны!» Это значит, несомненный авторитет, который «в реале» неприкасаем, в Сети имеет шанс наполучать изрядных оплеух. Другой вопрос: по делу или так – из хулиганских побуждений… именно поэтому, кстати, многие в Сети выступают под никами. Чтобы в жизни оставаться белыми и пушистыми и не наживать врагов.

Еще один аргумент в пользу Интернета. Давайте признаемся себе: «Мону Лизу» большинство из нас знает по полиграфическим репродукциям. Если кто-то заявит: «Нет, я в Лувре Ее видел…», окажется лжецом. Потому что на самом деле творение Леонардо он видел гораздо ранее своего первого посещения «Лувра». И понял, что это шедевр, который полезно было бы посмотреть «вживую». Или данное убеждение ему внушила культурная среда? В том-то правда Интернета (да и вообще Мирового Информационного Пространства – Интернет лишь средство, это пространство оптимизирующее): практически ВСЕ оригиналы мы познаем по репродукциям.

Об этом размышлял еще Вальтер Беньямин в работе «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» http://www.out-line.ru/ben.html. Вообще я отталкиваюсь о концепции Беньямина о культовой и экспозиционной ценности произведений искусства в ряде работ, в этой – в частности. Через 80 лет эти идеи (например, «ауры» художественного произведения) остаются свежи! Рекомендую почитать, ссылка выше дана. Здесь же только приведу слова Поля Валери, которые Беньямин взял в качестве эпиграфа к своей статье:

"Во всех искусствах есть физическая часть, которую уже нельзя больше рассматривать и которой нельзя больше пользоваться так, как раньше; она больше не может находиться вне влияния современной теоретической и практической деятельности. Ни вещество, ни пространство, ни время в последние двадцать лет не остались тем, чем они были всегда. Нужно быть готовым к тому, что столь значительные новшества преобразят всю технику искусств, оказывая тем самым влияние на сам процесс творчества и, возможно, даже изменят чудесным образом само понятие искусства".

С фотографиями так же. На выставки ходят немногие, тем более что далеко не все петербуржцы бывают на московских выставках и наоборот. А что тогда говорить о жителях Новосибирска, Хабаровска, или, прости Господи, Певека? То есть: фотографию мы постигаем по Интернет-публикациям, посредством журналов, альбомов, календарей и прочей полиграфической продукции. Авторские отпечатки смотрят в узких кругах, зачатую весьма замкнутых и закрытых от влияния извне. Ну, и «шреются» в лучах «аур», яко какие-то сектанты на рандеву со своим «гуру».

Вот такое мое «преамбулическое» соображение. К сожалению, не смог обойтись без данной тирады, ибо она отражает контекст сочинения, которое я предлагаю Вашему вниманию.

…Последний российский император Николай II был страстным фотолюбителем. Он часами просиживал в персональной фотолаборатории, печатая фотографические карточки. Если бы в те времена существовала цифровая фотография, вероятно, Николай больше бы думал о судьбах подотчетной страны и не получил бы прозвище «Кровавый». Впрочем, он мог бы сидеть за компьютером, «докручивая» картинки в «фотошопе»… Ну, увлеченный был человек! Хотя и бездарь. Таких немало и наши дни.

Говоря откровенно, Николай Романов был «технарем», его увлечение светописью имело утилитарное значение: царь «фоткал» родных и печатал карточки не для эстетики и какого-то там искусства. Хотя, фотографические карточки Николая II ныне ценятся. Как документы, реликвии.

 Если говорить о творческой фотографии во всех ее формах и проявлениях, все же глупо отрицать, что мы имеем дело с полноценным искусством. Хотя, в значительной мере, фотографические произведения являются ЕСТЕСТВОМ, ибо они – продукт воздействия света на рецептор, пленку или матрицу. Человек, автор – только лишь направляет камеру в нужное автору время на понравившийся сюжет. Остальное – сложная работа аппаратуры и химии в рамках технического регламента.

Искусство вообще подразумевает т.н. «артефакт» (3), вещь, которую можно потрогать руками. Даже в музыке, искусстве в сущности эфемерном, есть партитуры, которые с успехом продаются на аукционах. Творческая фотография в стороне не остается, хотя, поскольку отпечатки с негатива теоретически можно тиражировать бесконечно, деятели арт-рынка выработали ряд условий, ограничивающих «авторский» тираж (4).

Здесь я не буду рассуждать отвлеченно, ибо практически пришел от общекультурных к фотографическим проблемам. «Цифра» отняла у творческой фотографии существенную материальную часть, которую продают и покупают. Я имею в виде негативы и фотографические отпечатки. Да, законодательство четко определяет, что является объектом авторского права в случае «цифровой передачи данных». Собственно, если у цифрового изображения стереть EXIF (метаданные), оно получится обезличенным, потеряет авторство и технические параметры. Да и вообще практически неограниченные возможности обработки «исходника» не способствуют повышению доверия к изображению как к таковому. "Цифра" - форма существования фотографического образа (ежели таковой, конечно есть) вне времени и обстоятельств. Это как текст без контекста, нечто вселенское и всепроникающее, ВНЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ.

При наличии не слишком здоровой фантазии можно предположить, что "цифра" - провозвестник искусственного интеллекта, некая информационная протоплазма, из которой возникнут роботы, которые, вероятно, однажды придут к выводу, что биологическая жизнь - тупиковая ветвь бытия Вселенной. Далее – читай научную фантастику, красочно иллюстрирующую сценарии бунта машин. Творческая фотография – искусство техническое, и проблема меры человеческого и машинного в данном виде гуманитарной деятельности будет остра всегда. Сегодня идея бунта «фотороботов» звучит как бред. Как она зазвучит лет эдак через 20, мы не знаем. Ниже я процитирую автора, который предрекал «цифру» 20 лет назад. Звучит написанное два десятилетия назад забавно. И зловеще, ведь Эрих Эйнгорн (так зовут автора) как в воду глядел.

Кто следит за моими опытами в написании статей о фото, знает, что я провожу четкое различие между понятиями «фотографическое произведение» и «фотографическое изображение». Многое зависит от авторской установки. Если автор уже стремится к авторскому, «винтажному» отпечатку, на отпечаток и надо смотреть. Но, кроме выставочной, есть альбомная, журнальная, «буклетная» («календарная»), мониторная фотографии. Многие и ориентированы как раз на «тиражное» бытование фотографического произведения. Это тоже искусство, о чем и говорил Беньямин (ссылку см. выше).

«Цифра» напрягает всякого творческого фотографа, продающего свои творения. Что считать произведением: RAW-файл, обработанное в графическом редакторе изображение, принтерный оттиск? Когда делаются негатив и отпечаток, все встает на свои места, основания для беспокойства отпадают. Чьего беспокойства? Естественно, тех, кто создает фотографические произведения и занимается их оборотом в арт-рынке. В искусстве без оборота артефактов обходились разве что в эпоху мамонтов.

Будем откровенны: нынешний фотографический бум среди обывателей все же порожден Интернетом, точнее, открывшейся возможностью показывать продукты своих фотографических опытов широкой аудитории, которую получил любой пользователь Всемирной Сети. Для этого не надо идти в фотоклуб, посылать карточки в фотографический журнал, заводить нужные знакомства. Просто сидишь дома, сфоткал какую-нибудь хрень – и опубликовал на фотосайте или в блоге. И это тоже бытование творческой фотографии, как это не раздражает противников «мониторного» фото.

Некоторый «откат» в сторону серебряной (чаще говорят: «аналоговой», реже: "традиционной") фотографии мы с вами наблюдаем в настоящее время. Это естественная человеческая реакция: после всякой революции рано или поздно следует реставрация. Назад ничего никогда не возвращается, но всякое технологическое новшество пробуждает ностальгические настроения по… так и хочется сказать: «утерянному раю». Но это не так. Просто, общество тревожится, ибо потеря привычного и общение с непознанным – удовольствие, как говорится, «не для всех». За примерами в истории далеко ходить не надо: когда супруги Кюри творили опыты с радием, им вряд ли в кошмарах снился ядерный взрыв.

Пленка вернулась, причем, она теперь несколько дороже, нежели была в эпоху, когда «цифра» делала только первые шаги. Все же серебряной фотографией занимаются преимущественно энтузиасты, прежде их называли «фотолюбителями». Зато как падают в цене карточки памяти!  Но ведь и пленочные камеры по меркам «пленочной» эпохи тоже теперь стоят копейки. За исключением, разве что, «Леек»…

Нельзя сказать, что «цифра» наступает по всем фронтам. Она просто-напросто уже заняла самые выгодные позиции, оставив скромные плацдармы апологетам «пленки». Профессионалы уже второй десяток лет покупают дорогущие цифровые «задники» для среднеформатных камер, перманентно обновляют свой парк камер с более мелким форматом матриц. Но это те, кто продает фотографические изображения, которые делаются для последующего тиражирования на разных носителях: в журналах, на буклетах, баннерах, календарях ets. А есть ведь «фотография для души»…

Многие фотожурналисты и художники несмотря даже на финансовые возможности, позволяющие купить какой нибудь навороченный «марк два»,  продолжают снимать дальномерными «Лейками», на пленку. В этом они находят одновременно и особый шик, и мистику. От одного фотографа я слышал про особую «зернистость» фотопленки, которая ни одним «фотошопом» не воспроизводима. Все так, «случайное» зерно галогенида серебра действительно напоминает естественную среду. Но те, кто изучал технологию серебряной фотографии, знает, насколько сложно строение фотопленки, в особенности цветной. Фотопленка – непростое техническое устройство, имеющее целью зафиксировать воздействие света. Техническое, причем, изготовленное автоматом! Как газета, отпечатанная на станке. А сколько иных технологий в фотографии! И каждый этап фотопроцесса – техническое изощрение, хитрость, позволяющая сократить трудозатраты.

 В институте я защищал диплом по теме «Технологии быстрого проявления». Это было в 1991-м, когда «цифра» только еще делала первые шаги – да и то не в творческой фотографии. Уверяю вас, в химии проявления столько нюансов! Я тогда перелопатил все мировые патенты за 80-е годы. Сейчас, конечно, почти все забыл, но уверяю вас: то, что заливают во всякие минилабы – продукт трудов сотен и сотен умов со всех концов Света. В основном, если честно, японцев и американцев. Можно сказать, технология серебряной фотографии гениальное изобретение человечества, точнее, великих сынов – таких как Ньепс, Дагерр, Тальбот, Маддокс. Но фотоматрица – разве не гениальное изобретение (5)? А ведь сам принцип работы матрицы проще, нежели у многослойной цветной пленки. А значит, матрица гениальнее.

И все же откат к «серебряному» прошлому с затхлым запахом фотолабораторий налицо. Уже можно найти в Интернете объявления о мастер-классах, которые дают профессиональные печатники. Остается порадоваться за представителей данной профессии! Ведь вспомнили о подлинных виртуозов фотоувеличителя, кюветы и глянцевателя! Думали, все фотографические печатники спились и скапустились? Нет, они отсиживались в офисном и логистическим планктоне до радостного часа.

Дабы уважаемый читатель не подумал, что автор иронизирует, вспомню о своем личном опыте. Детские впечатления о первой проявленной в фото-бачке пленки, и первом изображении, появляющемся на фотокарточке, болтающейся в кювете при красном свете, одни из ярчайших. Я чуточку ощущал себя жрецом фототворчества, крохотным, но демиургом, ведь моими стараниями рождалось отражение мира, созданное мною, а не каким-нибудь дядькой! То, о чем я сейчас говорю – очень существенное обстоятельство, ведь должен же я знать, почему меня в детстве увлекла именно фотография. Повальной-то моды на фото в 70-е годы не было… Я хорошо помню, как интересно мне было колдовать в крохотной подсобке, в коммуналке на улице Грибоедова. Соседи готовы были меня убить, ведь от «химикалий» ванна была желтой (печатал и проявлял я в подсобке, но промывал все же в ванной комнате). В общем, обычная коммунальная война. Но у меня была своя фотолаборатория с фотоувеличителем «Юность». В дальнейшем я печатал на самых крутых «Дурстах» и «Лейтцах». О, попечатал я вдоволь! Хватило, чтобы отбить чувство «демиурга»… «Мистика серебряной фотографии»? Ну, это для фотолюбителей… «Особое тепло фотокарточки»? Может быть, но мне уже не дано прочувствовать данный факт. Счастлив тот, кто впервые прочитал «Улитку на склоне» Стругацких. Второе прочтение уже не будет открытием. Так же и в серебряной фотографии. А вот в «цифре», к сожалению, нет даже и первого «прочтения», то есть, радости открытия. Видимо, именно потому цифровая фотография постигается нами так же естественно и незаметно, как вербальный язык или пение лесных птиц. Но поверьте: тоже постигается! Скажем так, чудо фотографии впитывается нами почти что вместе с молоком матери. И это благодаря тому, что цифровая фотокамера есть даже в телефонной трубке. Вот, в чем соль (6).

А какими волшебниками были создатели произведений мокроколлоидного процесса, амбротипии, цианотипии (7)! У меня есть старинная книжка, в которой даются подробные инструкции по изготовлению дагеротипов. Это же лаборатория алхимика! Одни пары ртути чего стоят… И в самом деле, технология серебряной фотографии дарит величайшие возможности, от которых впору… растеряться. Как просто в «цифре»: клац – и готово! А тут…

О, как я понимаю нынешних юношей и девушек, не понюхавших фотографической химии! Пленки, растворы, фотоувеличители, красный свет… неискушенному это все кажется таким романтичным, как… ну, предположим, виниловые пластинки. Но серебряная фотография немыслима без лаборатории, которую неискушенный юноша, как и я в детстве, вполне может сравнить с лабораторией алхимика.

В серебряной фотографии есть разделение на съемку, негативный и позитивный процесс. Причем, характеристики изображения посредством химии (изменения состава проявителя) и режима проявления можно изменять во время проявки. Целые книги написаны на данную тему! Возьмем три капитальных труда, по сути, «библии» инженера-фотографа (по секрету скажу: по образованию я именно инженер-фотограф). Это «Теория фотографического процесса» Т.Х. Джеймса,  "Основы технологии светочувствительных материалов" В.И. Воробьева, "Химия фотографически эмульсий" К.В. Чибисова. Целые пласты знаний, удивительнейшие тайны фотохимических процессов… Впрочем, если попытаться осилить толстенные фолианты, открывается, что наполняют их математические и химические формулы, сложнейшие диаграммы, и занудные характеристические кривые.

Сколько прекрасных часов я провел в 80-е годы, осваивая технологии изогелии и соляризации! Теперь эти эффекты достигаются одним нажатием кнопки мыши и управлением несколькими курсорами, регулирующими силу эффекта. Опция «соляризация» является одним из фильтров, число которых только множится. Получается, я осваивал только лишь «фильтр»? Кстати: вы никогда не проявляли вручную цветной слайд? Или хотя бы черно белый (был и такой)? О,, это такая мутотень! Надо в середине процесса старательно кружиться вокруг пленки – и засвечивать, засвечивать его яркой лампой… А, может быть, вы печатали вручную цветные карточки? Ах, многие и черно-белые не тискали, не болтали в кюветах? Что ж, попробуйте, вероятно, получите такое же удовольствие, которое когда-то впервые испытал при прочтении «Улитки на склоне». «Тихо, тихо ползи, улитка, по склону великой Фудзи, вверх – до самых высот!» Да, серебряная фотография – в каком-то смысле неспешное восхождение на «фотографическую Фудзи». Вопрос: ждут ли вас там, и вообще – доберетесь ли?..

Мне вдруг вспомнился чудак, который лет пятнадцать назад в супермаркете электроники приставал к посетителям: «Скажите, а у вас случайно не сохранился ламповый радиоприемник? О, вы не представляете, какая прелесть – ламповый звук!» Я тогда подумал: псих. А теперь «ламповый звук» - общепринятое понятие (хотя я до сих пор ни черта не понял, в чем его «прелесть», может, так ни разу не послушал?). Так вот: серебряная фотография – вероятно понятие из той же «оперы», что и «ламповый звук». Есть живой звук, настоящий. Есть видимая реальность. Серебряная фотография, вероятно, наиболее приближает к реальности. Но мне кажется, она более от нее отдаляет. Потому что авторская обработка, печать – это трактовка художника, создание ОБРАЗА. Здесь я ловлю вероятный момент истины: апологет серебряной фотографии в большей степени художник, ДЕМИУРГ, нежели «раб цифры». Или я шибко категоричен?

Есть апологеты «бумажной» литературы. Ну, не приемлют они всякие цифровые ридеры, которые лишают книгу как произведение полиграфического искусства, «ауры»: запах краски, шуршание бумаги, независимость от источника энергии… А вот я, к примеру в эпоху «цифры» научился понимать ТЕКСТ. Василий Розанов считал, что культуру погубил Гуттенберг. Печатный станок унизил рукопись. Фотография в свое время так же «убивала» живопись. Не убила же! И даже толкнула творческую часть человечества к эксперимантам в изобразительном искусство, породившим импрессионизм, кубизм, фовизм и прочие «измы».

Итак, читая ТЕКСТ при помощи карманного компьюрера, например, в метро, я все же общаюсь с автором. Потому что ТЕКСТ содержит частичку души автора. Да, приятно видеть рукопись, автограф. Но не отвлечет ли это от постижения самого смысла послания? Уверен: фотографическое изображение – даже цифровое, из нулей и единиц – не может не содержать частичку автора, как и ТЕКСТ!

Авторский отпечаток может потрясти. Но вероятна и обратная реакция. Потому что воспитанный на «мониторной» фотографии, не знающий, как печатаются фотоснимки вручную, просто-напросто неспособен оценить труд «классического фотографа». Мне вдруг вспомнилась фабрика ручной вышивки «вениз» в городке Кадом. Женщины ажурные скатерти вышивают по полгода; так вот, повезла главный художник фабрики ручную вышивку в Германию – и показать, и продать. Немцы глядели, глядели… спрашивают: «Ну, и что?» - «Так ручная же работа, тепло рук, духовность, и все такое…» - «Да? А у нас машины вышивают качественней…» То есть, если человек не знает, что есть ручная печать фотографий, он даже не поймет смысл действа, которое осуществляет чудак-фотограф, работающий по-старинке. Для того, чтобы «въехать» в тему, надо хотя бы разок напечатать фотографию самому (8).

…На днях осуществил свою "мечту идиота", побывал в гостях у Кривцова. Пал Палыч в хорошей творческой форме, кстати,  частенько снимает на пленку среднего формата ("Мамия") и хочет побольше снимать более широкий формат. Хотя чаще всего он все же снимает «Лейкой», на пленку «ТИП-17». Очень внимательно посмотрел коллекцию фотоотпечатков Пал Палыча. Практически, всю выставку "Образы России". Понял, что для подлинного Мастера нет мелочей. Пленка, качество проявки, архивация негатива (это тоже надо уметь, пленка, сволочь царапается), и, что самое главное, печать. Пал Палыч долго подбирал источник света для увеличителя, рассеиватель. Растворы для проявки. Бумагу (все напечатано на матовой).

Когда я рассказал Пал Палычу, сколько стоят винтажные фотокарточки Картье-Брессона (и ведь известно, что маэстро печатать не умел, за него это делал лаборант), Кривцов горько улыбнулся.

И действительно фотокарточки Кривцова будто излучают тепло. Это не мистика, а восхищение качеством. Вот что такое МАСТЕР! Впечатление от тех же фотографий, весьма качественно воспроизведенных в альбоме, не яркое. Хорошо, душевно, тонко, но… Вот, сейчас снова перелистал альбом, дабы продолжить фразу. Мешает легкий глянец мелованной бумаги. А ведь монитор, даже специальный, графический – тоже своеобразный глянец!

К Кривцову приводил меня Михаил Рогозин, удивительный Мастер, так же являющийся апологетом серебряной фотографии. Мы с Михаилом немало беседовали на тему противостояния «пленка-цифра», и не не могу привести некоторые тезисы Мастера.

Итак, согласно концепции Рогозина фотография в сущности не делится на «цифровую» или «аналоговую»; важно, вкладывает снимающий человек душу в свой труд или просто заколачивает деньги. В «цифре» многое упрощается, ибо калиброванный монитор, подправленные параметры снимка, яркость картинки в сущности тебя дурят, ибо ты не получаешь радость от самого процесса преодоления материала.

Скажу от себя (Михаил Рогозин этого не говорил): есть секс, его пока не отменили. Направленность на результат, оргазм – тупик, потому что выключается сам процесс «любовной игры». Я не отрицаю, что оргазм не находится в связи с игрой. Но если цель только оргазм, как-то скучно, что ли жить. Впрочем, как говаривал еще Ленин, всякое сравнение хромает, так что лучше о фотографии, нежели о сексе.

Рогозин считает так: Сфоткал, поправил фотку при помощи «фотошопа» (имеются в виду все графические редакторы), показал на мониторе… все. Это вся жизнь цифровой фотографии (если исключить журналистику). Серебряная фотография требует много времени, которого всегда катастрофически не хватает. Зато я, занимаясь съемкой на пленку, проявкой, печатью, ни от кого не завишу, и свой результат делаю сам. Да, методом проб, многочисленных ошибок, но все же это стоит «мессы», ибо потрясающий отпечаток – продукт великого труда.

Особая сторона – качество, в особенности – фотографической печати, позитивного процесса. Автор в серебряной фотографии работает на образ, который он хочет воплотить, от начала и до конца (от поиска кадра, нажатия на спуск до фотоглянцевателя или наклейки отпечатка на картон) и каждый этап сложнейшего процесса он контролирует, имеет возможность изменить десятки условий.

Еще: цифровая фотография по мнению Рогозина «плоская», выхолощенная. Цифровая камера – компьютер, который сам предлагает наилучший вариант (по цветовому балансу, градациям, экспозиции). И зачастую процессор фотокамеры и прошивка многие параметры устанавливают сами, за человека. Да, это искусственный интеллект, во многих случаях выполняющий незаметную, но необходимую рутинную работу. Но тот ли это случай – творческая фотография? Яркий экранчик цифровой камеры дает самоуспокоение, видимость красоты. В каком-то смысле это хорошо, но… В серебряной фотографии работа ведется с каждым кадром. Мастер приблизительно его предвидит, но все же не видит! Есть в пленке элемент неожиданности, тайны. Помогает опыт, знание нюансов. В пинхол-фотографии нет ни монитора, ни даже «глазка»: человек выставляет камеру по внутреннему наущению, только предполагая, каков будет результат. И ведь получается! Не всегда, конечно, но…

И, что самое главное, в «цифре» пропадает сосредоточение. Последнее в творчестве (любом) – краеугольный камень. Пленка – не мистический предмет, никаких чудес в серебряной фотографии нет. Но это радость появления результата. Детская радость, с которой человек на расстается даже в преклонных годах. Главное в творческой фотографии – поиск кадра, постоянная внутренняя работа. С пленочной камерой это возможно, «цифра» уводит в сторону, постоянно пытаясь избавить автора от «ненужных заморочек».

Это  позиция Рогозина. А вот позиция автора одной из моих любимейших книг о серебряной фотографии («Основы фотографии») Эриха Эйнгорна. На русском книга издана в 1989-м, когда «цифра» делала только робкие первые шаги. Тем не менее, Эйнгорн уже предостерегает (стр. 11):

«Давно ли фотограф-любитель радовался, получая технически средний снимок? Для него и это уже было большой победой. Он испытал удовлетворение первооткрывателя, проникшего сквозь завесу неизвестного. И окружающие смотрели на него с восторгом. А что мы имеем сегодня? Технически высококачественный, четкий фотоснимок может получить любой, даже тот, кто понятия не имеет о сути фотографического процесса и, может быть, впервые нажимает на спуск фотоаппарата. Более того, сознание «простоты» питает самомнение – каждый уже считает себя вправе поучать другого, хотя бы и более опытного, чем он… Там, где нет реального ощущения творчества, нет приложения усилий для достижения искомого результата, возникает упадок поисковой деятельности. Зато не смену ей приходят внешние фокусы, желание каким-нибудь вывертом поразить окружающих. При падении духовности, столь опасном для будущего культуры, фотография рождает нарочитые бессмыслицы и шокирующие поделки, выдаваемые за искусство»,

Лично я все же являюсь апологетом «цифры». Это мои «заморочки», потому что двадцать лет занимаюсь фотожурналистикой. Если пожелаете, могу изложить свои доводы. Но в данном тексте я не хочу ничего доказывать – просто излагаю некие сведения, вероятно, неравномерно, ибо ангажирован… нет, не кем-то, своими предпочтениями! Я просто «накушался» работой в фотолаборатории. Но это мои внутренние проблемы, повторюсь, могу рассказать подробнее – если будет потребность.

Вы прекрасно понимаете, что все, о чем я рассказал выше, освещает только одну сторону фотографической деятельности, я бы назвал ее «внешними манипуляциями». Собственно, саму съемку, как в иных кругах принято говорить, "наполнение плоскости снимка конте… Продолжение »