Мне можно написать по адресу: 89162937358@mail.ru Или позвонить: 8-916-293-73-58 Другой ресурс автора (он о России и о русских людях): http://genamikheev.narod.ru/
|
Пустое сердце О природе депрессивных состояний у творческих фотографов
Для «затравки» - о личном опыте, ставшим моим первым побудительным мотивом к написанию данного текста. В среде московских медиа-фотографов я "кручусь" третий десяток лет. Многие из моих коллег - люди во всех смыслах позитивные и бескомплексные. Нормальные, в общем, мужики (женщин в фотожурналистике пока что маловато). Но все (без исключения!) самые талантливые фотографы из знакомых мне все же склонны к депрессиям, да к тому же они именно что страдают комплексом неполноценности, изредка, к сожалению, инвертирующийся в комплекс гениальности. Те, кто без комплексов и заморочек - технические фотографы. Таких «кадров», деятелей работающих, мягко говоря, без огонька, хватает и в фотожурналистике. А подлинные художники все же в подавляющем преимуществе капризны, вздорны и крайне обидчивы. Среди тех, с кем мне посчастливилось трудиться бок о бок, есть великие люди, перед которыми я преклоняюсь (как перед авторами, конечно). Трое из них безбожно пили. Двое ныне справились с недугом "русской болезни", один - пропал. Хочу отметить один момент: двое спасшихся ныне вполне успешны. Из-под их объектива теперь выходят весьма качественные фотоработы, которые вряд ли причислишь к разряду выдающихся. Как исписываются писатели, так, видимо, "исснимаются" фотографы. В общем и целом они превратились именно что в технических фотографов, правда, обладающих высоким статусом "лауреатов и номинантов". При этом они остаются хорошими людьми. Правда, ну, о-о-о-чень занятыми!
Вспомнился Достоевский: "В России самые талантливые люди - самые пьяные, и самые пьяные - самые талантливые". Хотя, по большому счету, это не так. На самом деле, алкоголизм, наркомания (лично я знаю только одного фотографа, реально "подсевешего" на наркоту) - явление в среде творческих фотографов слабо распространенное. Раньше оно было повальным, теперь – спорадическое. Пьянство в наше время не в особой чести, да и некогда особо пить-то. А вот - что касается антидепрессантов... С этим, откровенно говоря, сложнее. Пожалуй, данной группой медикаментов злоупотребляет немало творческих фотографов. Да и журналистов, впрочем, тоже. Стрессогеная профессия? Откровенно говоря, полицейский или врач – профессии, дарящие побольше стрессовых ситуаций. А ведь депрессивные состояния можно снимать и другими методами. Например, азартными играми, путешествиями, тусовками, религиозным фанатизмом. О последнем я позже скажу подробнее, ибо данная тема слишком болезненна, зачастую она не слишком адекватно воспринимается в российском обществе. Сейчас же коснусь неявных случаев депрессивных состояний, ведь именно они значительно превалируют над клиническими. Еще раз повторюсь: тесно знаком я лишь с одним из разделов творческой фотографии – фотожурналистикой. Вероятно, в иных фотографических кругах дело обстоит иначе. Едва только я впервые пришел работать в газету, от одного из "мэтров" услышал: "Нас, фотографов, здесь за технических работников держат, считай, и за людей не считают..." Этот комплекс "недожурналиста" подспудно подтачивает личность, делает из фотокорреспондента вечно обиженного капризного зануду, эдакого газетно-журнального "Пьеро". Конечное решение по видеоряду, который будет публиковаться, принимают редакторы, люди, понимающие в фотографии не шибко и много. Впрочем, в журналистской среде специалистами в фотографии считают себя даже корректора и верстальщики. А вот бильдредакторы вынуждены исполнять роль «подборщиков снимков», обслуги. Уйдя из фотографов в пишущие, я на своей шкуре познал: к фотокору надо иметь подход, его надо ублажить. А то не ровен час – осерчает, бедолага... А вот, когда являлся фотографом, искренне возмущался: и по какому праву пишущий на задании мне приказывает: "Сними то, а теперь поди - сними это..." Свой среди чужих - чужой среди своих... Теперь, в связи с приходом "цифры" противостояние не такое острое, ибо многие пишущие снимают сами, причем, имеют они не "мыльницы", а очень даже неплохую технику. Техническое качество порой безупречно. Качество, так сказать, художественное? А кто тебе мешает послать снимок, который ты считаешь выдающимся, на конкурс… Там все узнаешь про свой уровень.
Хотя, и конкурсы – в какой-то мере засада. Узнав «кухню» фотоконкурсов, я не то, чтобы разочаровался. Я догадывался, что они являются междусобойчиками. Впрочем, есть Интернет – там-то наверняка «гамбургский счет»! Ну, а в блогосфере (которая по большому счету все же является СМИ) автор сам себе и пишущий, и фотограф, и редактор, и издатель. Ряд профи искренне возмущаются: "Засилье дилетантов!" Ну и что? Откуда приходят в творческую фотографию? Напомню: из дилетантов, фотолюбителей. Этот путь – единственный, за исключением семейственности. И где та грань между «чайником» и профи? А я скажу, где: едва человек перестает получать удовольствие от любимого занятия, бросает привычное дело, прогулки с фотоаппаратом просто так, для души – тогда и происходит надлом, могучий в конечном счете втянуть в депрессию. Так что, не стоит пилить блогеров за дилетантизм: люди ко всему прочему получают удовольствие, фотографируя, делая «кепшены» и публикуя свои творения во Всемирной Сети. А в депрессии впадают как раз преимущественно профи. В самом конце данного текста изложу свою версию объяснения данного феномена. В обществе главенствует мнение, что депрессивные состояния – спутник неудачников – особенно в творческой среде. Но не все так просто и в богеме: депрессии преследуют как лузеров, так и успешных да знаменитых. Смею напомнить, как кончили свои жизни Мерлин Монро, Элвис Пресли, Майкл Джексон, Уитни Хьюстон. Я упомянул идолов Северной Америки потому что западное общество, подлинным богом которого является успех, породило прекрасные условия для формирования ущербной, подверженной психическим недугам личности. Многие исследователи депрессивных состояний подчеркивают: тяжелая физическая работа, плохое материальное положение и острые боли провоцирует депрессию… редко. Обычно болеют люди обеспеченные и занимающиеся интеллектуальным трудом. Особенно часто, согласно западной статистике, депрессия встречается у студентов престижных вузов, бизнесменов, артистов, редакторов, художников и поэтов. Психолог Кей Редфилд в своей книге "Прикоснувшиеся к огню: маниакально-депрессивная болезнь и темперамент художника" подсчитала, что процент заболеваний маниакальной депрессией у художников в несколько раз выше, чем у людей, не занимающихся креативной деятельностью. Факт, что многие признанные творения человеческого гения созданы именно под влиянием глубокой депрессии. Творческая фотография у нас в России развивается в западном «тренде». Наши кинематографисты снимают типа «голливудские блок-бастеры», писатели пишут «бестселлеры», композиторы сочиняют «хиты», телевизионщики лепят «ток-шоу» и «ситкомы». Фотомастера снимают «проекты», ну, а фотожурналисты создают продукты в стиле журналов «Тайм» или «Штерн». И все довольны – все смеются. Примитивно и натуженно получается? Пипл хавает. Ну, и бабло течет – ежели не рекой, то хотя бы ручейком. Ну, а результат – депрессивные состояния, в которые впадают авторы. При советской власти тоже хватало заморочек. Творческие люди, правда, преимущественно искали средство от депрессии на дне стакана. Ныне палитра подобных средств побогаче. Но и факторов, подавляющих позитивную волю, гораздо больше. Но все же для начала - определения. Кого я смею называть "творческим фотографом"? Скажу: человека, стремящегося при посредстве фотографических технологий сообщить миру нечто новое, по его мнению, значимое и сокровенное. Бывает, эту новизну публика не воспринимает как общезначимую информацию. Кто-то заслуженно (или не очень) признан, кому-то пока что не удается добиться того, чтобы его заметил еще кто-либо помимо родных, друзей или подчиненных. Я не случайно про подчиненных говорю – в последние годы подлинным поветрием стало увлечение фотографией со стороны руководящих работников. Все оттого, что они много путешествуют, ну, соответственно, им хочется запечатлеть красоты. Кто будет смотреть сотни фотографий, привезенных с какой-нибудь Киберы? Родные пошлют. А подчиненные (не все, конечно – лизоблюды) станут расхваливать и подначивать: «Степан Бонифатьевич, да вам, батенька выставляться надоть!» У массового увлечения фотографией очень простое объяснение. Чтобы получались резкие фотографии, нужно затратить совсем немного усилий. Это тебе не на саксофоне научиться играть. Человек старается самовыразиться – это в любом случае хорошо. А уж засчитываются попытки или они остаются пустым звоном в пространстве - вопрос, который в значительной степени остается в ведении Фортуны. Не факт, что увлекшийся фотографией успешный (в иной области) бездарен. Ему просто легче пробиться. Но это ловушка, ибо слабости автора всегда видны, а «сильности» надо еще и разглядеть.
Можно подумать, что антиподом творческому фотографу является фотограф коммерческий. Это не так: в одном авторе могут сосуществовать и творец, и грамотный исполнитель. Те же «ситкомы» или «блок-бастеры» создают все же одаренные люди. "Не продается вдохновенье - но можно рукопись продать!" - писал Александр Сергеич, между прочим, так же впадавший в депрессивные состояния. Дорога Пушкина к гибели, по мнению ряда исследователей, - погружение в болезнь. В письмах к супруге Натали уже за три года до трагической дуэли проскальзывает: «Желчь волнует меня...», «От желчи здесь не убережешься...», «У меня решительно сплин...», «Желчь не унимается...». И рождается явно не жизнеутверждающее:
Дар напрасный, дар случайный,
Яркое все же описание депрессивного состояния! Противоположность творческому фотографу - фотограф технический, так сказать, ремесленник. Вот эти два фотографа в одном индивидууме как раз уживаются с трудом. Хотя, и такой вариант возможен: предположим, по службе человек делает карточки на паспорт, но на досуге - создает потрясающие пейзажи. Или, в конце концов, пишет блистательные стихи. Это, кажется, называется «отдушиной». И много ли людей на свете, для кого профессиональная деятельность является именно отдушиной? Собственно, я буду говорить о креативной стороне «человека снимающего» во всякой ипостаси.
Согласно энциклопедическому определению, депре́ссия (от латинского deprimo — «давить», «подавлять») — психическое расстройство, характеризующееся «депрессивной триадой»: снижением настроения, утратой способности переживать радость (ангедония), нарушениями мышления (негативные суждения, пессимистический взгляд на происходящее и т. д.) и двигательной заторможенностью. При депрессии снижена самооценка, наблюдается потеря интереса к жизни и привычной деятельности. С точки зрения психологии депрессия как болезнь - это всего лишь результат неумения человека справиться с таким фактором как «депрессивная тревога». Сама по себе депрессивная тревога не является чем-то негативным, она естественна в условиях естественной жизни. Негативным можно назвать лишь отсутствие способности справляться с тревогой, давать адекватный ответ на вызов среды, в которой человек обитает.
Теперь о втором мотиве, побудившем меня взяться за это небольшое исследование. Джон Стейнбек в конце 40-х годов прошлого века написал серию репортажей из Советского Союза, которые позже были объединены в книге "Русский дневник". Она начинается следующими словами:
«…Я сидел у стойки, размышляя, чем бы заняться теперь. В этот момент в бар вошел Роберт Капа – вид у него был расстроенный. Страсть к покеру, в который он играл несколько месяцев подряд, наконец прошла. Альбом его ушел в типографию и ему было нечего делать. Мы были подавлены…»
Неожиданно... Я представлял себе Капа великим тружеником и светлым человеком. Это видно по его фотографиям. К тому же он бы известным в Америке фотографом, практически – «звездой». А тут - депрессия, покерный кошмар... Читаю в биографии:
«Будучи авантюристом по натуре, человеком, умеющим рисковать и получать от этого моральное удовлетворение, Роберт Капа старался быть в первых рядах на передовой, а его фоторепортаж о высадке союзников в Нормандии оказался эксклюзивным и единственным. Разумеется, он не был лишен чувства страха и нисколько не стеснялся рассказывать о своих эмоциях, которые переживал во время самых опасных командировок».
Думаю, Капа был экстравертом, то есть, не хоронил в себе свои искренние чувства. Такие люди менее подвержены депрессиям по отношению к интровертам. Однако, фотографическая деятельность сама по себе, в особенности если ты военный репортер, не располагает к «пасторальному мышлению». О личной жизни Капа: «…Что касается личной жизни фоторепортера – в 1934 году он встретил Герду Похорилл, еврейку, бежавшую из Германии. Они вместе жили в Париже, где Фридман научил Герду искусству фотографии и они вместе придумали имя 'Роберт Капа' для него и 'Герда Таро' для нее) и вместе фотографировали в Испании в 1936 и 1937 г. Говорят, они были помолвлены, но в 1937 году Герда была убита в одном из боев… Капа был глубоко потрясен ее смертью и никогда не женился, хотя в 1943-1945 гг. встречался с Элейн Джастин, а в 1945-1946 гг. – с актрисой Ингрид Бергман (она пыталась склонить Капу к свадьбе и убедить его осесть в Голливуде, однако он не хотел ни первого, ни – особенно – второго, так что и эти отношения сошли на нет)…» Хочу отметить: Ингрид Бергман – полноценная голливудская звезда. Получается, Капа принадлежал к американской богеме, «крутился» в высших слоях истеблишмента. В первую очередь это – статус. Тем не менее, великий труженик не скатился в «светскую» фотографию, не заделался «тусовщиком», а продолжал пахать. О последних годах Капа: «В начале 1950-х Капа приехал в Японию на выставку, связанную с деятельностью 'Magnum Photos'. Этому событию предшествовали два других: несколькими годами ранее Роберт Капа поклялся больше никогда не фотографировать войны, а Франция увязла в войне в Индокитае. Второе из этих событий привело к предложению журнала 'Life' Роберту Капе: сделать несколько снимков и из этой зоны боевых действий; о первом же Капа вспоминать не стал. Вместе с двумя журналистами издания 'Life' Капа присоединился к французскому пехотному полку; 25 мая 1954, когда подразделение продвигалось через опасную территорию и оказалось под огнем, Роберт в погоне за кадром отошел в сторону и наступил на мину. Когда его нашли, он потерял ногу и получил ранение в грудь, но был еще жив. Однако к тому моменту, как его доставили в госпиталь, Роберт Капа, один из самых знаменитых военных фотографов, умер». Если судить строго, Капа – очень светлый мастер, о чем свидетельствуют многие его работы, в том числе и «советские». Вероятно, его депрессии были связаны с военной темой, с горем, которого мастер хлебнул в полной мере. Многие современные фотографы «подседают» на войну, получают адреналиновую зависимость. А это бяка здорово поедает нервы.
Помню рассказ нашего Владимира Сварцевича. Мастер настолько «накушался» военной мерзости в Чечне, что однажды сел в автомобиль – и поехал на Север, «спасаться провинцией». Не знаю уж, спасся ли… Итак, делаю предварительный вывод: фотограф-репортер слишком много видит человеческих страданий. Индивидуальная переносимость, стрессоустойчивость у всех разная. Но железных душ и сердец все же не бывает.
Однако, я пока что говорю очевидные вещи. Мы все это прекрасно знаем. Принц Гаутама, увидев, что мир преисполнен боли и страдания, ушел в аскеты и основал мировую религию. Снова религия… второй раз уже возвращаюсь к мотиву веры! Не могу называть имен, но подчеркну: среди иноков ряда православных монастырей России есть бывшие фотокорреспонденты. С одним из них, в известной пустыни мы говорили. Батюшка не хотел говорить о своем прошлом (хотя до этого все же невольно похвалился, что когда-то был фотожурналистом), но все же выдавил: «Ох, насмотрелся и настрадался…»
Как человек, питающий страсть к фотожурналистике, я не могу отказаться от изучения биографий авторов, которых я уважаю. Самый мой любимый фотограф из среды фотожурналистов - Юджин Смит. И что я узнаю, углубляясь в детали его жизни? А вот, что:
«Фотографии «депрессивного» периода Смита не дошли до зрителя – большая их часть была уничтожена автором. Смит был уверен, что несмотря на испытываемые им самим эмоции, у него не получилось донести до зрителя суть происходящего».
Здесь имеется в виду не депрессия как заболевание, а Великая депрессия в США 30-х годов прошлого века. Впрочем, заметьте: Смит уничтожал негативы. Будучи «раскрученным», известным и популярным, Мастер испытывал неимоверные муки творчества, по много раз переделывая уже, казалось бы, совершенное. Читаем далее: «Еще в совсем юном возрасте у будущего знаменитого фотографа уже проявлялось особенность, которая потом станет самой его сутью. Смит не признавал компромиссов в творчестве, всегда ставя на первое место свою независимость. Посчитав, что учрежденный для него курс банален и не может дать ему того, чего он не знает, он бросает университет и уезжает в Нью-Йорк. Там он по той же причине не задерживается надолго ни на одной из своих многочисленных мест работы: «Newsweek», «Life», «People», «Ziff-Davis Publishing» – в каждом из этих журналов его увольняли, столкнувшись с упрямым игнорированием запретов и требований к тому, каким должен быть отснятый материал». О жизненных перипетиях: «…23 мая 1945 года, в ходе американского вторжения на побережье Окинавы, он получил серьезное ранение осколками от разорвавшегося рядом снаряда. Врачи в течение нескольких часов боролись за его жизнь – один из осколков попал в лицо, другой едва не лишил его руки. С прежней жизнью, как казалось, было покончено. Смиту предстояли тридцать две операции и мучительный период реабилитации, полный боли и затянувшийся на несколько лет. Страшнее всего тогда для Смита была мысль, что если он выживет, то навсегда останется инвалидом и не сможет больше сделать ни одного кадра. Однако через два года Смит опять берет в руки фотокамеру и первым его снимком, сделанным после этого столь тяжелого для него периода, стала «Прогулка по райскому саду» – фотография, благодаря которой о нем узнает весь мир». Снова «синдром войны», как и в случае Капа? А, пожалуй, даже покруче… Читаем далее (о периоде, когда Смит стал уже «классиком»): «Смит никогда не разделял свою жизнь и проекты, над которыми он работал. Для того, чтобы их финансировать, зачастую ему приходилось в буквальном смысле голодать. Несмотря на то, что с 1955 года он стал членом «Magnum Photos» – самого известного в мире союза фоторепортеров, несмотря на два денежных гранта, которые ему были выданы Музеем Гуггенхайма, денег на завершение текущих проектов ему не хватало. Пытаясь закончить проект о жизни города Питтсбург, он довел семью до полунищенского существования, но завершить задуманное так и не смог». Видеоряд про Питтсбург вы можете легко найти в Сети. Скажу прямо: депрессивный взгляд… Из воспоминаний о Смите: «Великолепно! … Он пробуждал драмы и эмоции. Он раскрывал нам глаза на то, что происходит вокруг. Он волновал. Он обладал сумасшедшим невиданным вкусом с чисто-художественной точки зрения. Он мог бы стать прекрасным художником», – вспоминал о Юджине Смите фотограф и редактор «Life» Дэвид Шерман. И продолжал менее восторженно: «Он был невозможным человеком, потому что был очень уверен в себе и выходил из себя, когда кто-нибудь ему запрещал что-то делать». О Смите в конце его жизни: «Юджин Смит скончался 15 октября 1978 года: согласно заключению врачей смерть наступила из-за осложнений, связанных с ранениями, со злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Но возможно это не единственные причины: «Я не сделал ни одной фотографии – хорошей или плохой – не заплатив за это душевным покоем», – сказал фотограф незадолго до смерти». Следующий предварительный вывод. Большой Художник не играет в искусство, он искусством живет. Мы знаем, что искусство – противопоставление естеству. Но гений все путает. Он в своих произведениях стремится не «продемонстрировать свое искусство», а высказаться так, чтобы зритель воскликнул: «Вот это и есть подлинная жизнь!» Я бы выразился несколько категоричнее: Большой Художник создает не квази-мир, а НАД-мир, свою Вселенную. Он замещает Создателя! За это расплачиваются душевным спокойствием…
У творческих людей все же бывают разные причины депрессивных состояний. Например, если фотограф – лицо публичное, «гуру» и «мэтр», к которому прислушиваются, ему все же необходимость всегда «быть бодрячком» — ежеминутно излучать энергию, профессионализм и уверенность в себе. Обязательно надо хорошо выглядеть и остроумно отвечать на любые вопросы. Имидж популярного человека делается по калькам — как правило, в его основу закладывается некая «легенда». Наверняка вы слышали: «Тот самый, легендарный!...» И все ждут от «соответствия» оной. Хотя, откровенно говоря, сути «легенды» большинство и не знают. Ну, возможно, «он бывал на войне», или «он побеждал на конкурсах»… И вот, что интересно: имидж часто заслоняет качество произведений, которые создает автор. Но не всегда. Проявить в этой ситуации слабость, свой истинный характер и даже не слишком благостное настроение неприемлемо. Подтачивает душевный покой страя конкуренция — ведь потерять рейтинг можно мгновенно. Успех в современном понимании — это прежде всего КАПИТАЛ, поддержание которого стоит немалого напряжения. Напомню притчу. Слава – большая башня, которая время от времени забирает кого-то из толпы, некоторое время разглядывает – и бросает наземь, произнеся: «Опять не тот…» От себя добавлю: на эту башню взбираются, зачастую отталкивая всеми частями тела вероятных конкурентов. Жестокий мир… Спутники творческих фотографов - ненормированный рабочий день и увлеченность профессией - помогают достичь успеха, но частенько приводят к проблемам в семье. Не дождавшись к ужину супруга, жена рано или поздно ищет малейшую искру для возгорания семейного конфликта. Даже если давно пора отдохнуть, и сам творческий фотограф это понимает, оставить работу невозможно — все идеи варятся в голове постоянно, независимо от времени суток. Может начаться процесс «профессионального выгорания». Зависимость от т.н. «вдохновения» так же таит угрозы — ожидаемый результат приходит далеко не всегда. И тут начинают подтачивать коварные мысли: а достоин ли я вообще, может, я вовсе неталантлив, а даже бездарен?.. Проблемы с самооценкой начинаются не только в результате творческого кризиса. Дело в том, что нет фиксированного мерила качества продукта (кто-то найдет произведение гениальным, а кто-то посоветует автору повеситься). А потому, чтобы избежать депрессий, неплохо иметь т.н. «устойчивую самооценку».
Искусство, вообще говоря – действенное средство и выйти из депрессивного состояния. По крайней мере, так считают врачи. В психиатрии известен метод арт-терапии, когда врачи предлагают психически больным людям вместо таблеток или электрошока кисти с красками или глину. Всемирно кинорежиссер Квентин Тарантино в одном из интервью признался, что, если бы не ставил кровавые фильмы, наверняка сам стал бы маньяком. Впрочем, арт-терапия – скорее, не творчество в чистом виде, а просто средство отвлечения больного от навязчивых идей, либо вымещение дурных намерений. Хотя, и здесь все непросто: любое творчество есть в определенной мере ВЫМЕЩЕНИЕ и для здоровых людей. Не стоит связывать депрессию с особенностями нынешней «сумасшедшей» современности. Самое раннее описание депрессивного состояния, можно найти в Библии. В то время еще не было ни слова «депрессия», ни слова «меланхолия», но была история, повествующая о первом царе иудеев Сауле, жившем в 11 в. до н.э. Это был гневный и мрачный человек, погрязший в отчаянии: «а от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа». Слуги сказали Саулу, что ему станет легче, если он услышит игру лютни. Они находят Давида, "умеющего играть, человека храброго и воинственного, и разумного в речах и видного собою". "Отраднее и лучше" становится Саулу, во время игры Давида, и вскоре "злой дух отступает от него". Великий врач античности Пифагор Самосский (570-500 г. до н.э.) при приступах печали или гнева рекомендовал уйти от людей и уже в одиночестве «переварить» это чувство, добившись успокоения души. Также он полагал, что лучшим средством для лечения депрессии является музыка. Демокрит (460-370 г. до н.э) рекомендовал в моменты грусти заниматься созерцанием внешнего мира и своей собственной жизни. Это позволяет избавиться от страстей, ибо они являются причиной страданий. Сам термин «депрессия» стали активно эксплуатировать только в 20-30 годах XX века. На протяжении двух тысяч лет депрессию называли меланхолией, что в переводе с греческого, дословно означает melaina chole – «черная желчь» (помните, выше я упоминал «желчь» Пушкина?..). Платон (428-348 г. до н.э.) впервые описал не только состояние депрессии, но и мании. Он говорит о мании, как о заболевании «правильного» неистовства, происходящего от муз – это дает поэтическое вдохновение и говорит о преимуществе носителя этого заболевания перед обычными людьми с их житейской рассудочностью. Первым, кто обратил внимание на связь между меланхолией и гениальностью, был Аристотель (384-322 г. до н.э.), который задал вопрос: «почему люди, блиставшие талантом в области философии, или в управлении государством, или в поэтическом творчестве, или в занятиях искусством – почему все они, по-видимому, были меланхоликами? Некоторые из них страдали разлитием черной желчи, как, например, среди Героев – Геракл: именно он, как полагали, был такой меланхоличной природы, а древние по его имени, называли священную болезнь Геракловой. Да, несомненно, а многие другие герои, как известно, страдали той же болезнью...» Исследователи психологии творчества (тот же, к примеру, Чезаре Ломброзо в книге «Гениальность и помешательство») отмечают, что немало великих творцов страдали от заболевания, которое современная психиатрия классифицирует как маниакально-депрессивный психоз. Это заболевание характеризует наличие двух ярко выраженных фаз – депрессии и мании, периодически сменяющих друг друга. На первый взгляд, мания - прекрасное состояние, во время которого всегда много энергии и сил. Но в большинстве случаев, маниакальная фаза бывает столь же разрушительна для самого человека и окружающих, как и депрессивная. Ученые отмечают, что зачастую, депрессия сменяется не манией, а так называемой гипоманией. При гипомании, как и при мании, резко возрастает уровень энергии, психические процессы ускоряются, мышление становится ясным и четким. Но при гипомании, человек способен контролировать свои поступки и направлять свою энергию и силы в нужное русло. Обычно это очень хорошо получается у одаренных людей, в результате чего появляются произведения, которые обычный человек, лишенный таких подъемов, создать просто не в состоянии. Но эта фаза легко обращается в депрессию.
Кроме феномена депрессии психологи так же выделяют иное психологическое состояние: печаль. На протяжении жизни человек неоднократно переживает печаль, которая является адекватной реакцией на определенную ситуацию и которая не приводит к серьезной депрессии. Но в мягкой форме депрессию хотя бы раз в своей жизни переживал каждый. Во время таких периодов мягкой, или умеренной, депрессии печаль смешивается с другими эмоциями — чаще всего со стыдом и враждебными чувствами, которые человек испытывает по отношению к самому себе. Керол Э. Изард в своей книге «Психология эмоций» связывает с депрессией чувство вины. В депрессивном синдроме доминирует настроение мрачного раскаяния Само словосочетание «мрачное раскаяние» подразумевает комбинацию печали и вины. Чувство вины, согласно психоаналитической схеме, возникает вследствие плохо контролируемого гнева и ярости. Страх, или тревога, как компонент депрессивного синдрома, также упоминается многими теоретиками психоанализа, причем некоторые рассматривают его в контексте страха утраты сексуальности. Можно сказать, что страх депрессивного человека обусловлен его чувством неадекватности, несостоятельности перед лицом угрозы или опасности. В полном соответствии с общепризнанным мнением о том, что самой распространенной негативной эмоцией является печаль, ученые рассматривают депрессию как наиболее распространенную психологическую или психопатологическую проблему. В одних теориях депрессия рассматривается как состояние беспомощности, обусловленное многократным и неизбежным воздействием т.н. «аверсивного стимула», ожиданием боли и страхом. Другие теоретики рассматривают депрессию как результат неадекватного подкрепления или отсутствия подкрепления, как утрату определенных навыков адаптивного поведения и замещение их реакциями избегания. Третьи акцентируют внимание на утрате эффективности стимула, которым обычно подкрепляется адаптивное поведение. Впрочем, это уже глубокая теория, куда мы забираться не будем.
Ряд исследователей недавно пришли к выводу: депрессия может стать катализатором выживания: впав в депрессивное состояние, ты заглянул в пропасть и увидел бездну. Как утверждают ученые, современная психиатрия исхитрилась превратить обычную печаль в «патологическую депрессию». В каком-то смысле мы имеем дело с коммерческим проектом картельным заговором психиатров и психоаналитиков. А между тем, как показывает многовековой опыт медицины, минуты отчаяния могут подтолкнуть человека вовсе не к катастрофе, а к революции в своей жизни. Были обнаружены убедительные доказательства того, что люди, которые испытали упадок духа, лучше справляются с жизненными испытаниями, у них более крепкое здоровье и психика, они лучше работают. Как утверждает доктор психологии Роберто Кабеза, патологические пессимисты лучше адаптируются к жизни и избегают таких опасных ситуаций, которые могут вызвать хронический стресс. Кроме того, именно после периода уныния и апатии, они вновь с новыми силами берутся за новые дела, трезво оценивая свои силы. Пол Кидвелл, автор книги «Как выжила грусть», уверен, что хандра сохранилась и эволюционировала как ПОЛЕЗНЫЙ механизм реакции на возникающие проблемы, развивая в человеке уверенность и умение сопереживать. Американский философ, написавший исследование «Как мы принимаем решения» Джонах Лерер выяснил: именно депрессия помогает нам находить верный выход из самых сложных ситуаций. По его убеждению, депрессию запускает мыслительный процесс, именуемый «руминацией» (термин образован от латинского ruminare - «жевать жвачку»). Человека преследуют навязчивые размышления - он как бы «пережевывает» одни и те же мысли, но в итоге, как показывает опыт, чаще всего все же принимает вено решение. «Пережевывая», человек реагирует на конкретный удар по психике, к которым относится в том числе и творческий кризис. Его размышления помогают подготовиться к новому образу жизни или извлечь уроки из ошибок. Дело в том, что основные симптомы депрессии - неспособность испытывать удовольствие, потеря интереса к еде, сексу и общению - имеют действенный побочный эффект: не дают отвлечься от животрепещущей проблемы. Нынешнее открытие ученых давно предвосхитил Чарльз Дарвин. Однажды он записал в своей автобиографии: «Боль или страдания любого рода, если они длятся долго, вызыва… Продолжение » |
Библиотечка(книги о фотографии для чтения на мобильных устройствах в формате FB2; для начала скачивания достаточно кликнуть на названии либо на иконке внизу этой страницы):Чудо фотографииНе прячь глаза от БогаЯзык фотографииЛовцу частичек бытияОкно душиЗанимательно о фотографииТайна светописи
|
Новости24 августа 2010
Здравствуйте!Согласно заявлению владельцев хостинга, ресурс http://genamikheev.okis.ru/ в скором времени будет удален. По мере возможн… 26 сентября 2010
Новая статьяСочинил новую статью про "комплекс гения" у фотографов http://genamikheev.livejournal.com/40620.html#cutid1 13 октября 2010
Почти святые фотографы...я осмелился предположить, что в творческой фотографии ради того, чтобы достичь вершин, нужно отказаться от … 19 ноября 2010
Новая статья "Правда о серебряной фотографии"Авторский отпечаток может потрясти. Но вероятна и обратная реакция. Потому что воспитанный на «мониторной» … 25 ноября 2010
Новая статья "Идея Бога в творческой фотографии"Я не думаю, что мы при помощи хитроумного прибора «фотографическая камера» видим Бога. Но смею предположить, … 30 ноября 2010
Новая статья "Познание видимости"...стал я склоняться к мысли, что «уличная фотография» - лишь ширма, за которой скрывается нечто более существ… 15 января 2011
Новая статья "Фотография в Паутине"Поскольку львиная доля фотографического контента, создаваемого человечеством, живет в Паутине, проблема до… 12 мая 2011
Чудо фотографииДОБАВЛЕНА полная, удобочитаемая версия книги "Чудо фотографии" 31 мая 2011
"Язык фотографии"ТРУД о языке фотографии завершен. Он ЗДЕСЬ |