Ловцу частичек бытия

Приключения одного стакана

Когда я был совсем молодым журналистом, слышал от старых,  «фотиков» (так в незапамятные времена, еще при Совке, называли фотокорреспондентов в газете), что якобы существует некий «гамбургский счет» фотографов, который именуется очень даже прозаично: «конкурс стакана».

Обычно о «конкурсе стакана» вспоминали за пьянкой. А выпивали в стародавние времена не хуже, чем теперь. Суть конкурса примитивна: кто снимет стакан лучше всех. Или необычней всех. Ну, о-о-очень часто я слышал про этот конкурс. Но ни разу не видел. Старики только и ворчали: «Вот в наше-то время, когда старперы устраивали конкурс стакана и я побеждал…» Честное слово, ни одной фотокарточки со стаканом не встречал. Хотя фотокарточками, как принято теперь говорить, «винтажными отпечатками», завалена была вся редакция. Видимо, речь шла о некоей метафизический идее, а вовсе не о действе, суть которой заключалась вот, в чем: красивое может снять каждый кретин, а ты попробуй из дерьма сотворить нечто прекрасное, а то и нетленку.

И это действительно так: мастерство – как в фотожурналистике, так и вообще в творческой фотографии – проявляется там, где в сущности и нечего снимать. Фотограф, который вернулся с задания ни с чем и говорит: «А, там нечего было снимать…», расписывается в своем непрофессионализме. Профессионал обязан сделать выразительный снимок в любой ситуации. Помню выражение: «Нечего снимать – цепляй фиш-ай». Хотя бы тренсформацией реальности при помощи рыбьего глаза можно было хоть как-то разнообразить серую действительность. Помню, в отделе иллюстраций одной из газет на двери висела увеличенная карикатура, на которой редактор посылал «фотика» на задание со словами: «Поди туда – не знаю куда, сними то – не знаю что. Но чтобы было красиво!» И ведь приносили же. Не только красивые, но и выразительные карточки. Даже после обильного возлияния.

«Красиво» – это значит, «выразительно»? Не совсем. «Красивые карточки» - идеал тех, кто хочет на один день прославиться на каких-нибудь «фотках.ру». Закаты-цветочки-птички-киски-малышки как раз и есть основное содержание «красивых карточек». Эту светлую часть нашей видимой реальности можно снять и невыразительно. Как молодцу все к лицу, так и красивая вещь с любого ракурса и при любом освещении будет выглядеть вполне перфектно. Будет ли? Те, кто углубился в творческой фотографии ниже уровня ватерлинии (или поднялся выше уровня плинтуса – точку отсчета определите уж сами…) и старается расширить границы своего личного мастерства, прекрасно знает, что фотография способна из красивого сделать уродливое и наоборот. Все зависит от автора, от того, что он хочет сказать. Ну, и от того, конечно, умеет ли он метко выразиться посредством фотографического языка. Хорошо фотолюбителям: они могут выбирать только красивые вещи и явления, полностью игнорируя серость нашей жизни. Профи обязан выдавать «на гора» то, что требует заказчик, даже если фактура нулевая.

Ах, не всегда получается выразительно передать красоту, которая тебя восхитила в реальности? Ну, это от недостатка мастерства. И всегда есть в запасе оправдание: «А я заведомо хотел отразить скукоту этой туфты!» Да и вообще, положа руку на сердце: для чего нам вообще показывать красоту видимого мира, ежели он далеко не всегда красив. Часто мир ужасен, даже отвратителен. Надо же показывать все грани реальности, долой ханжество!

Здесь кроется ловушка. На определенном этапе всякий снимающий человек вдруг понимает, что он, используя довольно примитивный набор приемов, можно сотворить с реальностью что угодно. Выбор будет зависеть от твоего бзика, либо от твоего задания (ежели ты снимаешь по заказу). В этом смысле язык фотографии мало чем отличается от языка литературы. Показать оппозиционеров на акции несогласных идиотами и маргиналами? Легко – выбираем нужный ракурс, ждем соответствующего выражения лица или позы. Надо Путина выставить героем и супермачо? Тоже реально. А можно снять Путина и так, что он будет выглядеть зверем и законченным диктатором. Лови нужный момент, фотохудожник! А не произошло ли слово «фотохудожник» от «делающий худые фото»? Не без того. Ну, есть же «художники от слова худо» - почему бы не быть и фотографам от того же начала?

При помощи фотографии мы можем создать виртуальный мир, порой совершенно противоположный реальности. Впрочем… а есть она – эта пресловутая «реальность»? Хотя, каждый художник создает свою реальность, не побоюсь громких слов, мы строим свои Вселенные, исполняя роли малюсеньких Ликуржат. Для чего? Видимо, желаем сообщить нечто окружающим. В том числе и сказать: «Как прекрасен этот мир, пасс-сматри-и!» Пел эту песню, кстати, Стас Намин, тоже впоследствии ставший фотохудожником. А можно спеть и про то как ужасен, несовершенен этот мир… Только слушателей будет гораздо меньше. Народ тошнит от чернухи.

Когда снимающей преодолевает эту виртуальную «ватерлинию», постигая истинную правду фотографической кухни (то есть, поняв, что от его воли зависит результат), наступает настоящий кризис фотографа. Некуда идти дальше. Пропадает смысл. Вот это – истинная беда. Как преодолеть кризис? У меня есть мнение на сей счет. Мне думается, надо принять эту правду. И начать наконец-то говорить (при помощи визуального ряда) то, что ты думаешь на самом деле. Именно поэтому фотографию я считаю прежде всего языком, а уж потом способом фиксации и сохранения оптического изображения и средством самовыражения.

Видимость обманывает, этот факт. Те, кто много путешествует по миру, знает, какие бяки встречаются, ежели сворачиваешь с туристического маршрута. Потому что у мира есть фасад и есть остальные части. Красота – фасад реальности. Так сказать, то, что мы хотели бы видеть. Всегда вспоминаю афоризм Бернарда Шоу: «Красивая картина, повешенная в зале пленяет взор. Но кто на нее посмотрит через неделю?» Как там у Блаженного Августина: «Глаза любят красивые и разнообразные формы, яркие и приятные краски. Да не овладеют они душой моей; да овладеет ею Бог, Который создал их, конечно, "весьма хорошими", но не они, а Он - благо мое. Они тревожат меня целый день, пока я бодрствую, и нет мне от них покоя, какой бывает от звонких голосов, да и от любых звуков в наступившем молчании. И сам царь красок, этот солнечный свет, заливающий все, что мы видим, где бы я ни был днем, всячески подкрадывается ко мне и ласкает меня, хотя я занят другим и не обращаю на него внимания. И он настолько дорог, что если он вдруг исчезнет, то его с тоской ищешь, а если его долго нет, то душа омрачается».

Главная черта красоты – прелесть. Которая отвлекает от чего-то более важного, возможно, и от Бога. Но мы все же готовы очень многим пожертвовать ради этой страшной силы. Слабы мы, люди… и не только «на передок».

Но довольно пустых философствований и скользких намеков. Как пишут в правильных книжках, прошли после тех редакционных попоек годы. «Конкурс стакана» вживую я так и не увидел. И что – так будет до скончания моего земного века? Не-е-ет, надо здесь подвести хотя бы какую-то черту. Устрою-ка «фотосессию со стаканом» лично для себя. К слову сказать, в те времена слова такого заграничного «фотосессия» не знали. Была просто «съемка», и это относилась к любому виду фотографических опытов. Вообще, слово «снимать» имеет в том числе и сакральное значение. Мы при помощи фотографической технологии как бы снимаем поволоку с тайны Времени. Моя «фотосессия со стаканом» будет всего лишь опытом. Посмотрим, как можно выразительно снять не слишком выразительный предмет.

Итак, знакомьтесь: стакан. Просто стакан.

1 

Он пылится в стенке по соседству с хрустальными фужерами. Ближе всего он стоит потому что его удобно (и не жалко) использовать, и, если надо что-то быстро выпить (ну, или попить, запить, залить…), именно стакан берется в первую очередь. Этот стакан, на мой взгляд, гениален – потому что предельно прост. Может быть, в этом главный посыл пресловутого «Черного квадрата» Малевича. Да: этот стакан сродни «Черному квадрату». С той только разницей, что «квадрат» - концептуальное измышление, а стакан – утилитарный предмет. Правда, стакан стоит один евро, а «Черный квадрат» все же несколько дороже. Давайте приглядимся к стакану. Цилиндрообразный, чуть голубоватый, с гладкими стенками. Честно – глазу зацепиться не за что. Невыразителен он, этот «просто стакан». В том-то и интерес: как его снять?

Строго говоря, каждый предмет имеет сумму определенных свойств. Основных видимых свойств у предмета всего три: форма, цвет и фактура. Есть и другие свойства, физические (вес, плотность, температура ets.) но для фотографии они не важны, ведь мы их в абсолютном большинстве случаев напрямую не видим. Итак, фотографическое изображение предмета передает – лучше или хуже – информацию о форме, цвете или фактуре. Мы вольны от одного из свойств отказаться. Я говорю о цветовой информации. В графическом редакторе достаточно нажать одну кнопку – и цвета исчезают:

2 

Давайте уж честно признаемся: и без того маловыразительный предмет стал совсем уж никаким. Легкая, небесная голубизна стекла была положительной чертой стакана. Ну, еще хороша глянцевая поверхность, красиво отражающая свет. Давайте-ка все же вернемся к цветному изображению. Хотя, на будущее скажу: ВСЕГДА полезно посмотреть, как будет выглядеть фотоснимок в бесцветном варианте. По счастью, современные технологии это позволяют.

Я не случайно почти сразу заговорил о переводе в ч/б.  На мой взгляд, цветная фотография намного сложнее черно-белой, и перевод изображения в ч/б (либо съемка на черно белую пленку или в режиме b/w) – упрощение задачи. Очень часто пластические свойства изображения настолько существенны, что отказ от цвета даже улучшает восприятие. Часто этот феномен  используют шарлатаны, доказывающие, что только черно-белый снимок может считаться «шидевром». Мне очень нравится одна юмористическая статья, гуляющая в Сети, в которой на примере скверного снимка, сначала переведенного в ч/б, а потом заведомо искаженного цифровым фильтром «софт-фокус», превращается «типа в шидевр». Проведите маленький мысленный эксперимент: не хотелось бы вам хотя бы раз любимый снимок известного мастера, который когда-то был снят на черно-белую пленку, увидеть в цвете? Не хотелось? А если поднапрячься?

Просто, цветная фотография труднее черно-белой, ибо в реальности в кадр то и дело норовят влезть «несюжетноважные» объекты, раскрашенные в кричащие цвета. В любом графическом редакторе есть простенький инструмент: можно приглушить цвета, чтобы они не «кричали». Да и в настройках цифровой камеры не грех поменять цветовую насыщенность – кто мешает?

Ну, да мы сейчас ведем практически студийную съемку, а потому попадание случайных цветовых доминант в кадр можем заведомо исключить. Итак, у нашего стакана слишком примитивная форма, очень плохенькая фактура (здесь я имею в виду фактуру – как свойство поверхности предмета). Хотя, гладкая поверхность стакана вполне интересна для экспериментов. Только поменьше надо его ляпать – могут остаться отпечатки пальцев! Ну, а главное - он небесного цвета.

Вынужден в относительно простую схему «форма-цвет-фактура» ввести еще две составляющие: фон и среда. Пестрый фон слишком «забивает» наш предмет. Что делать? Давайте, попробуем стакан высветить, простым фонариком, снизу:

3 

И сбоку:

4 

На снимке 3 удалось «отбить» стакан от фона, причем, прежде всего за счет цветового контраста (самое благородное соотношение: голубое-золотое). На снимке 4 эффект объема усилен за счет световых бликов. Смело можно переводить этот снимок в ч/б:

5 

…и мы ровным счетом ничего не теряем, к тому же на бесцветном изображении «глаз отдыхает». В последнем выражении один из секретов популярности черно-белого изображения: в реальности нас везде буквально атакуют агрессивная реклама, кричащие цвета автомобилей, витрин магазинов. Следуя подсознательным законам видеоэкологии, мы стремимся хотя бы на время укрыться в «заповеднике черно-белой фотографии».

И все же фон, который и является одновременно средой нашего стакана, отвлекает (хотя отчасти подчеркивает гениальную простоту снимаемого предмета). Давайте-ка среду поменяем:

6 

Тоже не то. Так можно стакан снимать в самых невероятных средах (хоть в борделе), но суть предмета от этого не поменяется. Стакан – он и в Африке стакан. Но хочу отметить еще один момент. Стакан – прозрачный предмет, сквозь него видны (в данном случае) чашки. И получается, стакан по отношению к чашкам (они ведь тоже предметы!) является средой, причем средой искажающей. Нет, слишком сложная компоновка кадра. Фон надо решительно менять.

Но перед этим расширим сознание. Стакан – не только предмет, но и объект. Объектами для фотографии являются и предметы, и люди, и планеты, и закаты, и птички, и вообще все-все видимое. И у каждого объекта также имеются три свойства: форма, цвет и фактура. Даже человеческое лицо для фотографии – объект. У которого может быть не слишком приятная форма, отвратительная фактура (прыщи, последствия оспы…) и «нездоровый» цвет. Чаще всего с недостатками лица (если быть более точным – именно кожи лица) фотограф борется с использованием всяких средств. Распространены и ретушь снимков, и услуги визажистов. Ну, это для гламура, коммерческой съемки – в репортажной фотографии приоритеты несколько иные.

То есть… и нам надо побыть «визажистами» для нашего героя? Получается, ежели фактура стекла плоха – надо ее улучшить? Да, пожалуй, никуда не деться. Но для начала займемся фоном. Для прозрачного объекта всегда интуитивно выбирают темный фон. Пойдем и мы легким путем – разместим стакан на темном фоне. Конечно же, возникает вопрос освещения. Источник света (точечный, лампа накаливания) расположим чуть спереди, сбоку.

7 

Та-а-ак, какой-то раздрай у нас в балансе белого. Кажется, автобалланс камеры не справляется с задачей. Очень вредно-пурпурный какой-то фон, блики слишком желтые… Давайте-ка попробуем настроить баланс белого вручную:

8 

9 

10 

11 

12 

13 

Дас-с-с, очень непростой оказался источник света, спектр его излучения довольно рваный. Оттого и непросто подогнать баланс. Пожалуй, ближе всего это:

14 

Но все равно не идеал. Кстати: мало кто задумывается о материальности даже цифрого изображения. На матрицу воздействует некоторое количество квантов света. А свет – это не только волны, но и карпускулы. Этот дуализм света в школе проходят, на уроках физики. И ВСЯКОЕ изображение несет в себе следы тех самых квантов, которые однажды отразились от реального объекта и были зарегистрированы матрицей. Так же физики изучают элементарные частицы по тем трекам, которые они оставили на светочувствительных слоях. Никто не видел ни фотонов, ни электронов, ни каких-нибудь мезонов. Но ученые о них уже много знают.

Я к чему это. Вы видели этот стакан вживую? А вообще – существует ли он? Вы ведь сейчас наблюдаете изображение этого нехитрого предмета на мониторе – и не более того. Кванты света от люминесцентных ламп вашего монитора высветили некое изображение. А вдруг я вас дурю и никакого стакана не существует? А есть компьютерная модель, фикция. Может быть, нет и Гены Михеева? Да, мы живем в очень непростом мире, где параллельно существуют несколько реальностей. Давайте заранее условимся: никакого фотошопа, за исключением вычитания цветовой информации и незначительной коррекции градаций. Мы не будем затемнять углы, затирать ненужные детали, применять цифровые (аналоговые) фильтры.

И еще. Ведь я не сказал, какой камерой снимаю, при какой светочувствительности, в каком режиме. А ведь фотография – искусство техническое, в этом виде творческой деятельности без этих нюансов не обойтись.

Вот метаданные:

Фотокамера FUJIFILM FinePix F30

Выдержка – 1/8 секунды, диафрама 1/4,4

Режим – приоритет диафрагмы

Светочувствительность – ISO 200

Простая цифромыльница, старенькая. Ну, не очень простая там стоит революционная для времени выпуска F30 (2005 год) матрица Super-SSD, которая дает сносное качество и на ISO 400. Ей снимаю, потому что она проста как тот же стакан. Хотя – и этого многие владельцы крутых цифрозеркалок не знают – даже простенькая цифромыльница – сложнейший оптико-электронный прибор. В данном случае я использую старенькую Фуджи потому что у нее неплохой макрорежим. Правда, очень-очень трудно наводить на резкость. В цифромыльнице подобного класса используется автофокус по контрасту (по серому вообще фокус не навести), а ручная наводка на резкость не предусмотрена. К тому же в данном аппарате нет стабилизатора изображения, и на выдержке 1/8 очень непросто снимать без смазки… Ведь это не тяжеленный «марк два». Тем интереснее – ведь молодежь легких путей не ищет.

Теперь о снимке 7. Извините, но получилась, черт подери, колба – колбой. Прости Господи, реторта какая-то. Ну, на «конкурсе стакана» это фото не пройдет даже отборочного тура. Короче, невыразительно, скучно. Не «цепляет». Простейший прием: меняем ракурс.

15 

16 

Не то, не то, ужасная фактура. Совершаем решительный поступок – положим стакан на бок и пшикнем из него из пульверизатора водой. В конце концов, данный объект у нас во власти, фактически, мы его боги, и значит, все поступки по отношению к этому мученику фотоискусства нам дозволены:

17 

Итак, наш герой приобрел фактуру в виде капелек воды, своеобразной рукотворной росы. Кто знаком с рекламной фотографией, знает множество средств «улучшить» фактуру. Многие из таковых даже продаются в фотомагазинах, например, различные типы «инея». Достигнут простенький эффект свежести:

18 

Поставим стакан как ему и положено стоять, и еще раз «фукнем» водой:

19 

Заметьте: треки от водяной пыли – это как дождь. Мы создали особую среду, стихию! Ага, время перевести изображение в ч/б и посмотреть, как будет выглядеть объект с «улучшенной» фактурой без цветовой информации (хотя, на самом деле японцы, к примеру, не считают черно-белое изображение «нецветным» - ведь там есть черный, белый цвета, да еще и оттенки серого):

20 

Для усиления выразительности я усилил контраст изображения – это делает фактуру (капли) более читаемыми. Вроде бы лучше, а все равно не то. И знаете… похоже на карандашный рисунок. В этом еще одна тайна черно-белой фотографии: они приближает зрителя к пониманию светописи как некоей разновидности графического искусства, в котором происходит занятная игра между отображенной на плоскости реальностью и знаком, полностью выдуманным художником. В черно-белом мы отдаляемся от «чистой» фотографии (если таковая есть вообще) и приближаемся к артистизму. Не надо забывать, что слова «автор» и «актер» имеют общий латинский корень (auctor — творец). Однако, не хотелось бы отдаляться от светописи как таковой. Очется «артистизма»? Тогда уж – бери листок бумаги и учись рисовать с «фотографической» точностью. Чтобы потом блеснуть своим мастерством… рисовальщика. Напомню: в среде художников «рисовальщик» - нарицательное слово с пренебрежительным оттенком.

 Следующий этап. А почему мы воспринимаем объект в целом и стараемся изобразить его целиком? Давайте-ка выделим фрагменты. Первое приближение:

21 

Второе приближение, концентрируемся на угле нашего стакана:

22 

И здесь вырисовывается интересная «петрушка»: оказывается, капли при взгляде «вообще» представляют собой фактуру. Но в макрорежиме они сами собой выглядят как ОБЪЕКТЫ. То есть: на самом деле объект может содержать в себе (точнее, на себе) более мелкие объекты. Например: Город-улицы-дома-окна-форточки-капли на стекле… Или: Лес-дерево-ветвь-лист-клетка. Можно направить свой мысленный взор в сторону Вселенной или к микробам, атомам… Я называю это «макрообъектами» и «микрообъкетами». Применительно к стакану макрообъект – стакан, микрообъект – капли. Стенка, в которой стоял наш стакан – макрообъект. Так устроен наш мир. Кто знаком с фрактальной геометрией, знает, что каждый микрообъект несет в себе информацию о макрообъекте, частью которого он является. Мир, реальный мир сложен, его редко можно расчленить на «макро» и «микро». В кадр попадает всякое… как нужное, так и ненужное. Однако, условия студии позволяют все ненужное исключить.

На фото 22 хочу отметить одну приятную для меня лично особенность. Один угол – один блик – зато капли все же не воспринимаются как объекты. То есть внимание зрителя сконцентрировано на определенном участке снимка. Стакан – здесь не стакан вовсе, но абстрактный «сосуд», или, если угодно, «стеклянная поверхность». Абстрагирование – признак искусства. Мы совершили любопытный шаг: абстрагировались от пошлого в сущности стакана, но пришли к обобщению. Вероятно, отчасти даже к художественному обобщению.

Хорошо ли, что сюжетно важный элемент находится в центре кадра, что нарушает старое композиционное правило трети? Для опыта кадрируем изображение, чтобы блик находился в «трети», а потом переведем в ч/б:

23 

24 

Мое мнение: картинка стала слишком правильной. Правила предписывают делать правильные фотографии. Чтобы зритель сказал: да – все как и положено. Но это как в школе – отработка навыков «правописания». Или оценка ученического сочинения по схеме «тема раскрыта или не раскрыта». Ску-ко-та! Действительно, все, сотворенное по правилам, получается скучным. Сольери сокрушался, что якобы он поверил алгеброй гармонию (то есть пишет музыку согласно всем канонам), а народ восхищается полуграмотными опусами этого разгильдяя Моцарта. Ну, не совсем, конечно, полуграмотными – скорее, хулиганскими, вызывающими и слишком… легковесными. Однако, смею заметить: Сальери отравил Моцарта только в мифе. На самом деле Вольфганг Амадей умер от болезни – всеми забытый и нищий. А Сальери прожил долгую и счастливую жизнь, до смерти купаясь в лучах славы. Я к чему это: актуальное искусство направлено на коммерческую выгоду, и правила в процессе создания актуальных вещей применимы. Особенно правила маркетинга. Но актуальное искусство смертно – вот, в чем фишка. Смертно и большинство модернового, авангардистского. В веках живет только узкий круг произведений различных искусств. Справедливости ради скажу: Сальери был выдающимся музыкальным педагогом, воспитавшим Бетховена, Шуберта, Листа. Как из плохого вина порой получается отличный уксус, из не слишком одаренных фотографов могут получиться гениальные фотографические педагоги.

А Пушкин был сочинителем, а не историком музыки: Александр Сергеевич всего лишь смоделировал сомнительную сплетню – для того, чтобы испытать идею несовместимости гения и злодейства. И еще: современные музыканты изредка исполняют и произведения Сальери. Потому что в жизни не бывает деления на «черное-белое», и всякий автор имеет шанс создать нечто нетленное. Особенно – в фотографической деятельности. Вы наверняка знаете множество фотографов, которые снимают канонически правильно и удивляются: почему их снимки не ценят? В смысле, коллеги не ценят, а заказчики как раз с радостью покупают. Ну, да: в коммерческой фотографии как раз нужна «классика» либо умеренный «расфокус». Но мы-то хотим создать нечто выдающееся, на все времена! Или не хотим? Я не про стакан – а вообще…

Мне нравится пространство на фото 22, взгляд блуждает по снимку, не может успокоиться. Видимо, все хорошие фотографии должны «цеплять». Конечно, из стакана мы не сделаем «шидевр», зато мы вольны экспериментировать. Нет, черно-белый вариант 24 лишен чувственности, он холоден, брутален. Цвет способен подарить эмоции – а какое же искусство без эмоций? Но и фото 22 меня не удовлетворяет. Любование углом, бликом и капельками – это не для меня. Хочу большего. Правда (если честно) не знаю точно, чего.

Роняем стакан, как на фото 18, и приближаемся к деталям. Да, забыл уточнить: у нас все тот же один источник света, на сей раз мы его уже делаем почти контровым:

25 

Этот диалог желтизны, голубого, да еще на фоне пурпурного… а давайте-ка приблизим камеру:

26 

А, пожалуй, плохо. Я бы сказал, безобразно. Потому что БЕЗ ОБРАЗА. То есть непонятно, что это, да и капли разбросаны слишком уж беспорядочно. Этот вариант неудачен. Что я сделал не так? Попробуем-ка немножко упорядочить влагу:

27 

Немножко лучше, но, если говорить конкретно об этом сюжете, я бы его все же скомпоную в вертикальном варианте:

28 

Объяснимо вполне рационально: движение воды мы представляем «сверху вниз» - это ведь как водопад, который чаще всего снимают вертикальным кадром. К тому же мы видим здесь дно стакана – и понимаем, что все происходит в некоем сосуде. Разводы в крупных каплях рождают фантастический образ, они уже не БЕЗ-ОБРАЗНЫ. А давайте-ка заглянем на дно стакана:

29 

О, типа планета в космическом пространстве. Хотя, те, кому я показал этот вариант, почти единодушно меня раскусили: дно сосуда. Но я ведь никого не хочу вводить в заблуждение. Мы, повторюсь, экспериментируем, пробуем, мучаем наш объект. Что ж, скомпонуем «вертикалку» и сфокусируемся не на дне, а на каплях:

30 

Ну, не знаю… слишком абстрактно. Да, приятна перспектива, в которую убегают капли. Относительно крупная матрица цифромыльницы (1/1,6 дюйма) позволила добиться не слишком большой глубины резкости – ведь читается дно, и капли вдали и вблизи не слишком размыты. Если снимать полноразмерной зеркалкой, и даже и при закрытой диафрагме (напомню – у нас макрорежим, расстояние от передней линзы объектива до объекта, находящегося в резкости около 3 сантиметров), передний и задний планы будут уж слишком размыты. Напрашивается вывод: не лучше ли макро снимать цифромыльницей с совсем уж малипусенькой матрицей? Может быть… только уж, слишком качество изображения пострадает – шумы изображения будут слишком явны. Надеюсь, я уже смог показать, что простенькой мыльничкой вполне можно снимать «высокохудожественно». Но двинемся дальше. А почему бы нам не попробовать поменять фон – с темного на светлый? Ведь практика – единственный способ постичь истину. Меняю ткань:

31 

Сразу замечу: контраст изображения я поднял, потому что прозрачный объект на светлом фоне выглядит очень уж вяло. «Теплый» свет, мятая простыня, приятная голубизна стакана куда-то испарилась… Хорошо – если голубизна здесь такая неявная – может, попробуем убрать цвета вообще?

32 

Но на фото 20, мне кажется, стакан кажется выразительнее. Мне представлятся, на фото 32 фон слишком довлеет. Взглянем сверху:

33 

Мне думается, взгляд концентрируется в первую очередь на фактуре ткани. Слишком конкретно, к тому же мы отвлекаемся от нашего объекта. Не забудьте, что наша задача – выразительно снять стакан, а не что либо иное! Ну, и вообще: в нашем случае светлый фон действительно неудачен. Интуиция, заставившая сразу выбрать темный фон, не подвела. Однако, замечу: не бывает универсальных правил. Каждый конкретный объект требует индивидуального подхода. И для всякого предмета подбирается особый фон. Это как в медицине: есть куча учебников, справочников, монографий, но врач лечит не болезнь, а больного. Пожалуй, удачное у меня сравнение получилось: стакан для нас – как «больной». Мы выясняем, чем он «болеет» и пытаемся излечить. То есть, снять стакан так, чтобы он был… А, собственно, чем мы хотим видеть этот дурацкий стакан?

Об этом мы поговорим позже. Сейчас же хочу напомнить гениальное изречение Ленина: всякое сравнение хромает. Мы не врачи, а именно фотографы. И всякий объект мы стремимся изобразить в соответствии с поставленной задачей. Если надо – обезобразить.

Сделаем приближение, опять взглянем на фрагмент:

34 

Я, кстати, еще не вернулся к темному фону. Если фон совсем уж размыт, он выпадает из поля внимания, не «давит». Получается, характер фона не так и существенен. Зато здесь я применил иную световую схему: с боков направил два источника света. Но резкость наведена на капли, которые почти не освещены. Вот это «почти» - очень тонкая вещь, которая отличает хорошее от великолепного. Полезно снова отказаться от цвета:

34аПродолжение »