О "комплексе гения" в творческой фотографии

Хочу зачать разговор об одном весьма своеобразном феномене. Сразу вынужден оговориться, что тема весьма деликатная, многие не согласятся с моей позицией и наверняка обнаружат «комплексы» и у меня.

Мегаломания (мания величия) здесь не при чем, да и вообще «комплекс гения» - не расстройство личности, даже не невроз (пусть даже и неявно выраженный), а именно – комплекс превосходства (который, впрочем, вырастает из комплекса неполноценности и может вновь обратиться в него же). Скорее, речь идет о психологическом феномене, возникающем в результате стечения ряда обстоятельств. Люди по разному воспринимают этот необычный вызов, и, как правило, все же адекватно. Но есть прелюбопытнейшие отклонения!

«Что за чушь?» - спросите вы. Действительно: при чем здесь комплексы, гении, отклонения какие-то… Человек снимает для удовольствия, для увековечивания момента, для запечатлевания милого облика, прекрасного мгновения. Ну, кто считает, что автор «ку-ку», пусть нажмет соответствующую клавишу “delete”.

За весь мир фотографии с твердостью судить не буду. Да и в творческой фотографии выделю только один сегмент: фотожурналистику. Просто, потому, что мир фотографии в масс-медиа более-менее знаю изнутри. Не слишком этично называть имена, все же те люди, которые давно перебороли «комплекс гения», кто завязал с пьянством, наркоманией, - являются действующими фотожурналистами, некоторые даже успешными и именитыми. Но поверьте: когда я задеваю тот или иной психологический изъян (или, если угодно, особенность личности), я подразумеваю кого-то реально существующего. Хотя бы имена назову: Илья, снова Илья, Александры (трое), Алексей, Сергей, Дмитрий, Владимир, Михаил… список можно продолжить. Все они в той или иной мере преодолели недуг, но есть и такие, кто в своей гениальности свято убежден по сию пору. По счастью, это не смертельно, про них в одном голливудском фильме сказано метко: «Он так много работал, что подумал, что он гений…» А есть и такие, кто просто пашет яко пчелка на фазенде Лужкова и вовсе не задается «проклятыми» вопросами об уровне своей одаренности. Таких, кстати, любят более всех (будь проще – и люди к тебе потянутся…). Он не ответит на замечание редактора, что съемка херовая, остапобендеровское: «Я художник, я так вижу…»

Один нюанс. Пока человек увлекается фотографией просто так – для «морального удовлетворения», ни о каких комплексах нет и речи. Фотолюбителю ничего не стоит сказать: «Ой, я так мало в этом понимаю…» иной случай – когда человек переходит в ранг «профессионала». Здесь уже неудобно признаваться в своем непонимании того или иного вопроса, в особенности касающегося фотографической техники и технологии. А уж – если говорить о композиции, кадрировании и отборе… здесь надо «держать марку» всем показывать, что уж в художественной части ты – дока! Статус «профессиональный фотограф» обязывает.

Фотожурналистика – область творческой фотографии, подарившая миру наибольшее число значимых для истории фотографии (и визуальной культуры вообще) имен. Все же рекламисты, модные или свадебные фотографы редко добиваются того, чтобы о них говорили искусствоведы. Выше фотожурналистов мастера, занимающиеся арт-фото. Но таковых я все же отношу к художникам, большинство из которых беднее церковной мыши. Репортеры все же побогаче, но и в этой среде случаются простои. Или неудачные проекты, не приносящие ожидаемые гонорары.

Пожалуй, такие простои – первейшая причина алкоголизма в среде фотографов. Процент неумеренно пьющих людей в фотожурналистике, пожалуй, повыше, нежели в человечестве в целом. Есть и такие, кто использует более мощные стимуляторы, нежели алкоголь. Кстати: среди снимающей братии (в фотожурналистике) крайне немного «сексуальных меньшинств». Я лично знаю только одного «голубого». Ну, скажем так, ярко выраженного. Скажу только, это не я. Вероятно, среди «модных» фотографов таковых больше, впрочем, в данном сегменте фото-рынка (искусством его я назвал бы с натяжкой) немало индивидуумов, начинавших свою профессиональную деятельность в качестве моделей. Но, собственно, снимающий и снимаемый являются субъектами фотографической деятельности, а потому ничего необычного здесь (не в «голубизне», а во взамопереходе «фотограф-модель») нет.

Многие из талантливых фотографов, страдавших алкоголизмом на заре своей карьеры, теперь победили свой недуг. Ряд одаренных личностей полностью спились и сгинули в безвестности. Скажу откровенно: и тех, и других немало среди пишущих журналистов. Здесь (повторюсь: все же я познал мир фотожурналистики и журналистики своей шкурой) накладывается ряд обстоятельств. В командировке, в особенности, в «горячие точки», пьянство – способ снятия стресса. Следующий момент: журналист участвует во всяких показных мероприятиях, где фуршеты, застолья и просто пьянки с халявным спиртным – норма. Но, собственно, тема данной статьи – не «пьянство в фотографии», а «комплекс гения». Тему алкоголизма закрою, я ее немного взбередил лишь по единственной причине: во многих случаях талантливые фотографы выпивают лишнее, дабы хотя бы на время избавиться от комплексов. Такая особенность присуща всем творческим личностям, вне зависимости от вида деятельности.

Теперь о деталях. Одна из первых «истин» которую я получил от старших собратьев, придя впервые на работу в газету, звучала так: «Фотограф – журналист второго сорта». «Истина» звучала и так: «Нас держат за технических работников». Пишушие традиционно называли (в ряде случаев и продолжают называть) фотокоров  «фотиками». Мудрый художник Анатолий Борисович Стуков (он служил начальником отделов иллюстраций в ряде центральных СМИ) именовал нас, фотографов «маэстро». Это как-то приподнимало нас с наших же глазах. Он великий человек, понимающий, что «фотографа обидеть может каждый», а потому, яко детям говорил утешающие слова.

Что такое в сущности – «иллюстрация»? Это нечто дополняющее, УКРАШАЮЩЕЕ. Во всех СМИ, где приходилось служить мне, грешному, «рулили» иллюстрациями люди пишущие (либо непишущие вообще, а просто умеющие лизнуть, где надо, у более вышестоящих), в фотографии разбирающиеся неглубоко, те, кого вполне можно отнести к разряду дилетантов. Ну, если учесть, что дилетанты, «универсальные менеджеры», управляют теперь всем, можете посмотреть на результаты: пожары, катастрофы на энергообъектах, коллапс экономики ets. Очень редки случаи, когда главные редакторы прислушиваются ко мнению начальников отделов иллюстраций и главных художников. А бильдредактор – вообще должность где-то на уровне уборщицы. По сути «бильды» только лишь занимаются поисками фотографических изображений в различных источниках (либо заказами фотографу), причем «бильд» обязан представить на суд редактора десятки, а то и сотни вариантов, дабы тот лениво тыкнул пальцем в глянувшийся ему вариант. Фотограф в такой модели бильдредактирования вообще предстает «старшим помощником младшей уборщицы»!

Есть, правда, существенная преференция для фотографов: они, как правило, имею больше степеней свободы, нежели пишущие. При советской власти, имея редакционную аппаратуру (подчас лучшую в мире на тот момент! Партийные СМИ на пропаганде не экономили…), они могли колымить на свадьбах и прочих торжественных мероприятиях. Или творить фотоискусство (признаюсь: слово «фотоискусство» до сих пор считаю нарицательным, ибо слабенькие фотографы, сотворив нечто маловнятное, но «с претензиями», как раз и прикрывали свое творческое малокровие вышеупомянутым словом; как правило они были ленивыми негодяями).

Яркий пример подчиненности «фотика» - великий фильм «Сладкая жизнь» Федерико Феллини. Фотограф Папараццо, хотя он и имеет подчиненную по отношению к пишущему Марчелло роль, довольно развязан и самоуверен. Кроме выполнения редакционных заданий он еще проводит какие-то фотосессии, получает заказы «слева», в общем, весьма независимая фигура. Ну, разве что его ото всюду шпыняют… Последний раз посмотрев «Сладкую жизнь», понял, что «папарацци» в сегодняшнем понимании и Папараццо как киношный персонаж – фигуры разные. Можно сказать, в понятие «папарацци» вложено наихудшее из образа, придуманного Феллини (и разыгранного актером, имени которого я, к сожалению, не знаю). Папараццо – легкий человек, внутренне страдающий от вынужденной подчиненности. «Папарацци» - брутальный тип, не имеющий представления о совести.

Другой пример приведу из русской литературы. В повести Сергея Довлатова «Компромисс» есть персонаж, фотокорреспондент газеты «Молодежь Эстонии» Миша Жбанков. Фривольным и горячим эстонским девушкам, будучи в командировке, он представляется: «Фотохудожник Жбанков Михаил…» Фотокором представиться стыдновато… Позже, изрядно нагрузившись спиртным, литературный герой духарится: «Я художник, понял! Художник! Я жену Хрущева фотографировал! Самого Жискара, блядь, д Эстена! У меня при доме инвалидов выставка была! А ты говоришь – корова…» Это Жбанков доярку среди коров накануне снимал, посчитал, что западло…

И еще откровения «фотика» Жбанкова: «Дед, я же работаю с телевиком! Понимаешь, с телевиком! Я художник от природы! А снимаю всякое фуфло. Рожи в объектив не помещаются. Снимал тут одного. Орденов – килограммов на восемь. Блестят, отсвечивают, как против солнца… Замудохался, ты себе не представляешь! А выписали шесть рублей за снимок. Сунулись бы к Айвазоскому, мол, рисуй нам бурлаков за шестерик… Я ведь художник…» Это, естественно, тоже сказано по пьяной лавочке, но ведь, что у пьяного на языке…

Каким макаром люди приходят в творческую фотографию? Как правило, из фотолюбительства, то есть, из состояния полной творческой свободы. Факультеты журналистики крайне редко поставляют в СМИ, собственно, фотожурналистов; в «фотики» идут из каких угодно областей человеческой деятельности. Я знаю фотожурналистов – геологов, моряков, дантистов, связистов. Множество мастеров вообще не имеют образование кроме среднего неспециального, и это, вероятно, правильная модель постижения профессии фотокора, ибо самый эффективный университет фотожурналиста – сама жизнь. Но суть не в этом, а, повторюсь, в ином: погружение человека, который считает себя фотохудожником, в рутину журналистики – значительный стресс.

Фотожурналистика – серьезные путы, ограничение. Надо уметь встроиться в формат данного издания или агентства, влиться в мейнстрим. Как пишущие «расписываются» по ту или иную газету или журнал, так и фотографы, как я понимаю, должны «рассниматься» (простите, этот нелепый термин я придумал прямо сейчас). Требуются значительное усилие воли, концентрация, чтобы понять требования рынка, направление. Это говорит о том, что фотографическая деятельность – часть некоей индустрии, то есть, искусство как таковое здесь участвует слабо, а существенно влияет на успех уровень овладения ремеслом.

Мастерство никогда не вредило, хотя есть французская поговорка: «мастерство леденит». Обратная сторона медали – полный либо частичный отказ от съемки «просто так, для удовольствия». Замечаю, что профессионалы на досуге редко снимают, ну, разве только своих родных и друзей. А вот, «лирические зарисовки» мастерами почти не делаются. Зато профессионалы любят учить. Некоторые – поучать.

Фотожурналист все же в гораздо белее выгодном и почетном положении, нежели, например, телевизионный оператор. И тот, и другой относятся к «снимающей братии», однако для телеоператоров не существует престижных конкурсов, да и не окружены отличившиеся таким почетом. А на войне гибнет «снимающая братия» в равных пропорциях…

Я знал немало мастеров, которые после занятия какого-то места на том же «Уорлдпрессфото», или российском конкурсе, откровенно зазнавались, ходили яко павлины, нос к небу. Некоторые не менялись, принимали «фанфары» как случайный выигрыш в лотерее. Здесь надо учитывать особенности психики, стрессоустойчивость; ведь стресс – не только нахождение в опасности, но и «медные трубы». На тех, кто не слишком-то устойчив, смотреть смешно, за сто метров видно: «гений».

Нельзя не вспомнить о «звездной болезни» и о ее влиянии на «комплекс гения». Здесь во многом виноваты профессиональные конкурсы. Нет, в конкурсах гораздо больше положительного, однако «звездная болезнь» - один из побочных эффектов. Корень комплекса неполноценности – заниженная самооценка. У «комплекса гения», соответственно, наличествует завышенное представление о самом себе. Приятно, когда творческую личность отметили, признали. Однако, возникает фобия: боязнь свалиться с Олимпа вниз. Известно ведь, что слава – это башня, которая время от времени приподнимает кого-то из толпы, вглядывается в него и вновь бросает наземь, произнося: «Снова не тот…»

Многие, находясь на вершине, испытав свой «звездный час» и насладившись, начинают паразитировать на своей славе. Проще говоря, вероятные претенденты на Олимп препираются со стороны счастливцев, уже там пребывающих. Так мир устроен, такова человеческая натура. Однако, жестокие страдания испытывают как раз те, кто сверху – потому что вынуждены оборонять свой статус, применяя порой «неспортивные» приемы типа подставы, стукачества либо сознательного унижения противников (конкурентов). Что делать – даже если в среде коллег и складываются теплые отношения, заказы (задания) как-то надо делить…

По счастью, основная особенность «звездной болезни» в том, что ею рано или поздно переболевают. Все – без исключения. И даже следов не остается! «Комплекс гения» зиждется на ином фундаменте, я бы сказал, «природном». Я имею в виду саму природу фотографической деятельности и особенности творческой фотографии.

Теперь, собственно, скажу о самом существенном. У меня свое видение проблемы, спорное. Считаю, что то, что мы именуем «художественной фотографией», «творческой фотографией», «фотожурналистикой» - не является полноценным искусством. Без сомнения, элементы искусства есть даже в «бытовухе», в свадебной фотографии. Большинство специалистов заявят: «Это суррогат искусства». Так же и с модной фотографией, и с рекламой. Есть наборы штампов, которые тиражируются миллионами, а то и миллиардами экземпляров.

Но… разве в фотожурналистике – не так? Посмотрите ленты известных агентств! Вы увидите штампы, штампы, штампы… Члены жюри «Уорлдпрессфото» частенько сетуют на то, что очень непросто из «фотографической руды» вычленить свежий, оригинальный, незаштампованный продукт. Да, «фотики» вынуждены вливаться в мейнстрим, дабы не остаться без заказов. На подлинный «творческий полет», эксперименты отваживаются мастера «с именем». Или наоборот, отказываются от экспериментов, ведь заказчики зачатую не любят «фокусов» - им стабильный результат подавай! Однако, очень скоро открывается неожиданная истина.

Средства массовой информации можно уподобить… футбольной команде. Во всякой команде есть «звезды», «моторчики» и «балласт». Стать «звездой» непросто – надо обладать даром, уметь встроиться в рисунок игры команды, много «пахать». Еще труднее удержаться на вершине, поддерживать форму. Я и о спорте говорю, и о фотожурналистике. Приходит в ту или иную редакцию именитый мастер (имен я называть опять же не буду – все же оскорблять нехорошо) и начинает, мягко выражаясь, паразитировать, молодежь строить. Если этот «мэтр» не личный друг «главного», эдакая модель поведения просекается быстро – и мастер вылетает с позором. Глядь – он вообще ушел в тень, его и не видно… (Снова я представляю конкретных людей…) Но многие реально «пашут», отставая свой статус до известного момента «Окелло промахнулся».

Да, непросто бегать яко молодой козлик, ежели ты уже не совсем молодой и уже не козлик, а коз… ну, в общем, понимаете. Однозначно одно: почти все фотомастера с возрастом перебарывают «комплекс гения», и вот, почему: они осознают в полной мере границы фотографической деятельности, адекватно воспринимают свои возможности, и… успокаиваются. В мире я не видел людей счастливее старых фотографов! Потому что они обрели гармонию внутри себя.

Итак, я исхожу из той парадигмы, что творческая фотография – искусство неполноценное. Именно поэтому я и затеял исследование по теме: «Фотография как язык». Именно язык, а не искусство! Важно не как ты хочешь выразиться в своем видоряде, а что ты, собственно хочешь сказать. Опять же, я о фотожурналистике, поскольку в «арт-фото» понятия «видеоряд» нет, там есть «произведение», как с недавних пор принято говорить, «винтаж».

Собственно, пора заканчивать и говорить резюме. Оно таково: «комплекс гения» присущ начинающим профессиональным фотожурналистам, которые еще не нащупали границ той деятельности, которой они занялись. В начале карьеры верится, что ты способен достичь высочайших вершин, ибо (по твоему святому убеждению) ты – гений, твой дар уникален. Но ты натыкаешься не на арт-тусовку, а на рыночный механизм, в котором, собственно, творчеству оставляется темный чулан. Тебе, как молодому и перспективному, жизнь «раздает авансы» в виде преференций и надежд. Но настает момент, когда ты понимаешь, что по счетам надо платить. Жизнь превращается из благотворителя в кредитора. Именно в этот момент наступает «динамическое равновесие» между комплексом неполноценности и комплексом превосходства. Интереснейшее состояние, по сути – момент истины!

Теперь сказану совсем простым языком: не ходите, дети, в Аф… тьфу, то есть, ежели вы хотите лишиться удовольствия от занятия фотографией – идите в профессионалы! Вам будут доступны все прелести «девушки по вызову», которая, мечтая о большой и светлой, вынуждена размениваться на маленькие и темные. Зато и без обязательств.

А, если говорить совсем уж серьезно, человек, сделавший фотографическую деятельность своей профессией, получает в дар набор комплексов, от которых одни страдания. Есть выход: не смотреть на свою деятельность как на нечто «высокое». Я знаю таких фотографов, которые смотрят на свое дело как на обычное ремесло, и весьма счастливы. Едва только человек задумывается: «А ведь своим искусством я мог бы повлиять на мир, сообщить человечеству сакральные знания, раскрыть такие глубины…», вот тут-то начинается!..

Геннадий Михеев.